Кодекс чести
Шрифт:
Девушка снимала жилье рядом с армянской церковью – золоченый купол ее колокольни виден издалека и есть во всех лоцманских картах. Рядом с церковью, перед маленькой площадью, стоял небольшой магазинчик с отличным выбором вин. Там мы взяли бутылку «Черного доктора», пирожных и апельсинов. Сворачивая в переулочки, которые становились такими узкими, что и машине в них было не проехать, Ольга загадочно улыбалась.
Квартирка оказалась тесной – прихожая служила одновременно и кухней. За ней располагалась маленькая комнатка с диваном, телевизором, журнальным столиком и единственным креслом. Она служила и гостиной, и спальней.
– Нравится мое жилье?
– Просто замечательное, – искренне ответил я. – Хотя мой номер неплох, я согласен с тобой поменяться.
– Поменяться? – засмеялась девушка. – Я думала, ты предложишь другое.
– Что именно?
– Не важно. Иди в ванную, умывайся, снимай брюки… Что бы тебе дать взамен?
– Боюсь, твоя одежда мне не подойдет.
– Мне тоже так кажется. Даже халат, наверное, не налезет… Я зашью твои брюки, и мы будем ужинать.
– Может быть, займемся одеждой потом? У меня в номере есть запасные брюки, а ночью вполне можно ходить и с дырой.
– Нет уж, если я обещала, то сделаю. В ванную!
Сняв куртку и повесив ее рядом с дверью, я протиснулся в ванную комнату. Собственно, именно ванны там не было. Умывальник и душ, где можно было помыться стоя, занимали все пространство. На раковине лежал прозрачно-розовый кусок мыла, пахнущего клубникой.
– И что теперь? Я не смогу ждать здесь, пока ты будешь шить. Тут тесно. Я и раздеться-то толком не смогу…
– Ну, не хочешь, и не надо, – фыркнула Ольга. – Тогда я поставлю чай. Будешь ходить в рванине или зашьешь сам, когда вернешься домой, раз умеешь. Мой руки, я хочу принять горячий душ. Страшно замерзла.
Когда я вышел из ванной, Оля уже переоделась в длинный шелковый халат красного цвета, расшитый золотыми осами и драконами. Выглядела она в нем потрясающе.
– Чайник закипит – можешь выключить плиту. Заваришь чай сам? В шкафчике над печкой есть все необходимое.
– Да, конечно, я справлюсь.
– Делай покрепче. И можешь пока открыть вино.
– Не беспокойся, я постараюсь сделать все, как надо. Даже бокалы из серванта достану.
Дверь ванной закрылась, зашумела вода. Я облизнулся, и вовсе не из-за того, что вкусно пахли пирожные – есть мне хотелось не так сильно. Гораздо больше я желал бы постучать в дверь ванной и предложить Оле потереть ей спинку. И сам удивлялся, из каких глубин подсознания всплыло это незамысловатое предложение. Наверное, тема обыгрывалась в разговорах и «мыльных операх» столько раз, что не могла не вспомниться в подобной ситуации. Да и какой еще предлог можно изыскать, чтобы напроситься в ванную, где моется девушка?
Я разложил на большой тарелке пирожные, вынул из пакета фрукты: яблоки и апельсины. Яблоки не мешало бы помыть. А кран и раковина есть только в ванной… Это уже становилось смешно, и я постарался абстрагироваться от назойливых мыслей. В конце концов, мы ведь не животные и даже не жители с их простыми нравами, убогими развлечениями и примитивными стремлениями.
В серванте нашлись не только бокалы, но и штопор, и я без труда вытащил из бутылки «Черного доктора» пробку с тисненой эмблемой императорских винных подвалов. Пахло вино отменно. Я плеснул немного в бокал, пригубил –
Шум воды в ванной комнате стих, и через минуту румяная Оля появилась на пороге.
– Какой ты хозяйственный! – улыбнулась она. – Стол сервировал, посуду достал. Только чайник давно кипит, а ты и не заметил.
Я поднялся, чтобы исправить свою оплошность, девушка тоже поспешила к электрической плитке. Наши руки соприкоснулись. Кожа Оли была такой теплой и шелковистой, что хотелось взять ее руку в свою и гладить, гладить…
– Почему не включил телевизор? – тихо спросила девушка.
– Не успел.
Телевизор был старый, черно-белый. Кнопка на нем была с положениями «включено» и «выключено», а я уже привык к псевдосенсорам, как в последних моделях цветных «Садко», иные из которых даже снабжались пультами дистанционного управления.
– Напряженность на границах с Туркменией продолжает усиливаться, – сообщил диктор, когда телевизор прогрелся. – Прямые поставки газа в европейскую часть России под угрозой, что может привести к ограничению режима потребления не только предприятиями, но и частными лицами. Премьер-министр сообщил, что ситуация находится под его личным контролем. Несмотря на то что ввода войск в Туркмению не планируется, войска Закавказского военного округа приведены в состояние повышенной боевой готовности. Россия в состоянии защитить свои глобальные экономические интересы по всему миру, не говоря о странах, входящих в систему протектората.
– Вполне могут объявить призыв резервистов, – заметил я. – И не только в Закавказском военном округе.
– Ты думаешь, тебя призовут?
– Пехотинцы – самая востребованная сила. По крайней мере среди резервистов. Да и воевать в Закавказье будут авиация и пехота. Танки – тоже, но их там и так хватает.
– Давай начнем ужинать, – предложила Оля. – Мужчины любят говорить о политике и могут делать это часами. А я замерзла и устала.
Я протянул девушке бокал с темно-гранатовым вином, поднялся – офицеры не пьют в присутствии дам сидя. Не так много времени я проводил в обществе женщин, но это правило запомнил твердо.
– За мир? – Предложенный тост был логическим продолжением нашего разговора.
– И за любовь, – отозвалась Оля, пригубила свой бокал и внимательно посмотрела на меня.
Вино приятно согревало. Я выпил бокал до дна. Ольга тоже выпила все, потом отвела руку в сторону, уронила бокал на ковер, прикрыла глаза и слегка покачнулась. Я шагнул к ней, чтобы поддержать, едва не опрокинул столик. Неужели вино было слишком крепким? Или я налил много?
Девушка обняла меня, нежно, но крепко. Рот ее полуоткрылся, глаза смеялись.
– Боишься за посуду?
Я прижал ее к себе и поцеловал. Легонько. Один раз. Потом еще один. А потом она обняла меня за шею и поцеловала сама. Оттолкнула, спросила:
– Может быть, мы выпьем еще вина? К тому же я голодная.
– Да, конечно…
Оля взяла с подноса пирожное, откусила сама, протянула мне.
– Нравится?
– Очень.
– А что еще тебе нравится?
Я вновь потянулся к ее губам. Если и в самом деле голодная, не нужно меня провоцировать. И глаза, и губы, и разрумянившиеся щеки – все притягивало меня. Какая девушка… Мечта. Больше, чем мечта.