Кодекс Инквизитора. Книга I
Шрифт:
Тщательно прицелившись, запустила кровавый серп: цепь звякнула и опала, за ней вторая, третья, четвёртая. Через десять минут в моих руках оказалось невесомая тушка старца. Истощал несчастный донельзя. Опустила на пол. Что с ним делать, ума не приложу. Только собралась оттянуть веко, как глаза резко распахнулись. Горящие багрянцем зрачки внимательно вытаращились на меня. Внезапно сильная рука вцепилась в горло.
Захрипев, рубанула кистью по высушенному предплечью агрессора.
Вот тебе, Алиса, плата за спасение!
Вскочив на ноги, упёрла остриё
Дед, осознав, что находится на земле, примирительно поднял руки. Губы зашевелились, но я ничего не расслышала, несмотря на хороший слух. Наклоняться ближе не спешила — вон какие зубы острые, ещё в кадык вцепится, взгляд безумный, пена собралась в уголках губ. Убить не убьёт, а бешенством заразит.
Воды у меня не было. В хранилище Скорпа тоже не нашлось ничего полезного. Нашарила в кармане униформы накопитель маны. Чем чёрт не шутит? Вложив камень в ладонь, приготовилась ждать. Старик, благодарно кивнув, взял и проглотил презент, чем поверг меня в замешательство. Глотать-то на кой ляд, напрямую никак?
Не успела развить мысль, что мой магический источник может в корне отличаться от обычных, потребляющих ману, как увидела, что глаза дедули налились светом. Похоже, конфетка пришлась по вкусу. Не скупясь, вручила остальные. Я-то найду чем подкрепиться, а вот балласт в виде сухого полена мне даром не нужен. Пора выбираться из подземелья. Пособила чем могла. Кто этот странный человек? За какие грехи был заперт в зловонной камере? Как выжил в скотских условиях? Узнать была не против, но время поджимало.
Развернулась, но не успев и шагу ступить, как старикан меня окликнул вполне бодрым голосом. Непомерно тяжёлая дверь с лязгом затворилась перед носом, а по окаёмке пошёл сварной шов.
Писец! Замуровали!
Обернувшись к старцу, эффектно крутанула запястьем. Меч в руке будто ожил, в ожидании горячей крови.
— Открывай ворота, пень трухлявый, а то полетят клочки по закоулочкам! — смерив бывшего узника гневливым взглядом, шагнула вперёд, собираясь воплотить угрозу в жизнь, но голос старика меня остановил:
— Не ярись, милочка! Что хочешь за спасение? Отплачу по-царски, в накладе не останешься!
— Дверь открой, и в расчёте, — сухо бросила ему.
Тоже мне, миллионер казематный. Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке. «Озолочу по-царски!» — передразнила мысленно.
Старец усмехнулся, будто прочитав мысли.
— Как твоё имя, дитя? Ты хоть представляешь, кого спасла? — Дед, покачиваясь, встал на ноги.
— Зовут меня Распутин Григорий Ефимович. Это имя что-нибудь говорит тебе?
— Многое говорит. Например, то, что убили тебя в ночь на шестнадцатое декабря, ровно сто семь лет назад. Хорошо сохранился, старче, худоват маленько, но это дело поправимое. Дверь открывай, иначе открою я, но ты в данном случае полетишь в яму червей кормить.
Распутин задумчиво огладил седую бороду, что доставала до могутных яиц.
— Сто семь лет, говоришь? Какой
— Две тысячи двадцать третий от Рождества Христова. Слушай, вижу, ты не из простых смертных. Как в таком случае сюда попал и почему не сбежал за век?
Григорий Ефимович, задрав бороду, оголил хлипкую шею. Знакомая вещица. Не люблю блокираторы, отрубила бы башку тому, кто первый изобрёл этакую пакость. Напитав вакидзаси магией хаоса, выверенным движением располовинила ошейник на части.
Исторические хроники моего мира представляли Распутина исключительно в негативном свете. Но как назвать тех, кто обрёк человека гнить живьём в непроглядной тьме каменного мешка. Хочешь убить — убей. Всё прочее от лукавого.
— От вознаграждения отказываешься, значит? Что ж, похвально. Но услугу твою вовек не забуду. Жизнью тебе обязан. Свободой! Слово Распутина даю! — Будто в подтверждение, глаза старца полыхнули алым, озарив пространство темницы.
— Слышь, колдун, о какой свободе речь? Я тебя с собой не потащу, сам выпутывайся. У меня своя дорога, у тебя своя! Утомил ты меня, дверь сама вскрою, не трудись.
— В этом нет нужды, княжна Нагая! Потаёнными тропками уйдём.
— Мысли читаешь, что ли?
— Бабку твою знавал, шибко ты на неё похожа! Статью величавой, красотой, что сияла на весь серый Петербург. Вся в неё!
— Да ты поэт, батенька, но давай ближе к телу. О какой тропке речь? Пробовала я, червоточина долго не живёт, пшик вышел.
— Эх, молодо-зелено. В тень уйдём. Чую в тебе силу немалую. Навью ты отмечена, значит, и пойдём тропами через безмирье. Так оно безопасней будет. Выведу тебя. Долг платежом красен. Тучи над тобой сгущаются, княжна. Сила великая смерти тебе желает. Берегись, Ольга! Я в своё время недооценил угрозу — и вот результат. — Старик обвёл камеру костлявой рукой.
Навь так Навь, авось с Сухеей свидеться доведётся. Всё лучше, чем с голым задом по Москве бегать. Подхватив саквояж, набитый деньгами, с интересом поглядела на Распутина, который рисовал каким-то дерьмом малопонятные загогулины на каменной стене. Вот же нуб. А без костылей никак?
Глава 2
Старый колдун прокаркал, кастуя неведомое заклинание: грубая каменная кладка пошла зыбью. Плюнул-дунул: часть стены сгинула, открывая проход в изнанку мира. Махнув рукой приглашая следовать за ним, шагнул вперёд, растворившись в серой мгле. Обходя яму по кругу, я замешкалась, не заметив, как бронированная дверь за спиной, в один миг раскалившись докрасна, рванула, расплёскивая огненные брызги. Время остановилось.
Давление подпрыгнуло, пульс участился, ощущения обострились, болевой порог увеличился в разы. Артефакт среагировал молниеносно, подхлестнув процессы в гипоталамусе. Адреналиновый всплеск запустил реакцию «бей или беги». Коллективное сознание приняло единственно верное в данной ситуации решение: бежать, а точнее, прыгать в смердящую клоаку. Я полетела вниз, прежде чем пространство каменного мешка наполнилось огненным буйством стихий.