Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.

Легионы двигались на марше гораздо медленней, чем шли в битву. Сказывалось отсутствие благословений, которыми постоянно поддерживали своих бойцов главы орденов. Не опустошенными осталось чуть менее двух десятков паладинов. Они-то и сидели в отдалении от своих воинов у отдельного костра.

Эйфория от победы постепенно рассеивалась. Настроение у всех было безрадостное. Паладины из легиона Тимоса вспомнили про приказ убивать всех выживших опустошенных из легиона Альба. Сейчас же от их подразделений осталось от силы десятая часть боеспособных магов. Да и как-то вся история с сыном Ирликийского Ангела казалась им притянутой за уши. Тел глав орденов тоже никто не видел. Вспомнились страшилки, что когда-то водились твари, способные менять своё обличье. Вдруг возрождённый Кровавый был из их числа? Вдруг Трай и был тем самым Кровавым? Летать ведь можно и без магии Рассвета. Умирающие опустошенные из легиона Альба божились, Кровавый получил крылья.

Я подходил к паладинам незаметно, прикрывшись рассветным щитом. Очень уж интересно было послушать, о чём они говорили. Хм, в целом, мозги у них имелись, что не могло не радовать, но направление мыслей следовало срочно менять.

Я присел на поваленный ствол дерева и снял с себя щит. Паладины тут же схватились за оружие, а самые недоверчивые даже начали создавать что-то из атакующих конструктов. Они брали меня в кольцо, но я не стал дёргаться. Я всегда мог как взлететь, так и обернуться эргом.

— Лично меня порадовали ваши подозрения, — решил я быть откровенным, — плохо, когда во главе легионов стоят тупые фанатики. Они теряют людей в бесполезных и бесперспективных атаках. А нам такие не нужны. Особенно сейчас, когда каждый одарённый воин на вес золота.

Я окружил нашу «дружную» компанию сплошным щитом Рассвета, скрывая от глаз остальных воинов.

— Если кто-то хочет высказывать подозрения мне в глаза, то я выслушаю и развею их. Но не смейте нести эту ересь в войска. Сегодня девять десятых воинов расплатились за великую победу своей силой. Вы же своими словами уничтожаете их жертву, сделав её напрасной.

Паладины молча переглядывались и не спешили убирать оружие. Выглядели они матёрыми волчарами, прошедшими не одну войну. Возможно, что так и было. Вон, Серву сейчас что-то около пятисот лет. Какой возраст у тех, кто сейчас подозревал меня во всех грехах, по лицам было не определить.

Кроме того, я просто-таки чувствовал, как вокруг меня образуется сложная печать Рассвета.

«Это что?»

«Печать Истины, — обеспокоено ответил ковчег. — Они попробуют тебя допросить. Уходи».

Вот ещё. Такие игры в кошки-мышки я любил больше всего. Главное было перехватить инициативу.

— Молчите? Тогда скажу я. Легко было возглавлять полновесные легионы, но теперь нам всем придётся несладко. У многих из вас есть семьи дома, и эти семьи остались беззащитными перед грядущими прорывами изнанки. Какое-то время нам всем придётся заниматься только тем, что латать дыры в нашей защите. О походах куда-либо вообще придётся забыть, как и о пирах. Не то время. Безопасность наших земель превыше всего. Скорее всего, в каждом отделении ордена придётся формировать смешанные дружины с опустошенными воинами и всегда держать наготове ударный кулак одарённых для особо сильных прорывов. Так что не спешите списывать воинов раньше времени. Всё же они — ветераны, имеют боевой опыт и не один год держали в руках меч. Радуйтесь, что у вас хоть ударные кулаки остались, мне первое время придётся одному прорывы позакрывать, пока смена подрастёт, как Альбу в своё время.

Паладины переглядывались между собой. Скоро косоглазие заработают, как пить дать. Подозрения в их взглядах не уменьшилось, но и со мной они не спорили.

— Где вы были всё это время? — вопрос задал седой старик с длиной бородой и усами. Левый его глаз закрывала повязка с вышитым солнцем.

— Учился и не мешал своему отцу жить и править, как он считал нужным, — пожал я плечами, ни капли не соврав. — Он, знаете ли, хоть и был первым среди равных, но конкуренции не любил. Во главе святого воинства всегда стоял лишь один командир. И если Тимосу он ещё мог простить некоторые вольности, то мне — нет. Так что я, считай, был в ссылке.

Кто-то из паладинов хмыкнул, видимо, неплохо знаком с местной кухней.

— Почему же сейчас вернулись? — спросил с прищуром кто-то из закатных паладинов, судя по чёрному цвету плаща.

— Ни одно разногласие с отцом не стоит смерти пяти тысяч опытных воинов и оголения границы, — снова не соврал я.

— Какая у вас ёмкость благодати? — пришёл ещё один настороженный вопрос.

А вот как на это вопрос ответить, я не знал. Попросту не представлял собственных пределов.

— Сейчас не знаю, — снова был честным я.

«Передай им, что на последней проверке смог сделать Благословление регенерации, Длань Рассвета и Ауру Святого, а также Исцеление, Радужную пелену и Крылья Ангела подряд, — отозвался ковчег. — А с возрастом отец обещал, что, возможно, освоишь легендарный Второй шанс».

Я всё это послушно повторил и заметил, как вытянулись лица у паладинов.

«Что за Второй шанс?» — на всякий случай спросил я.

«Воскрешение. Альб верил, что магия Рассвета способна была на подобное. И был отчасти прав. Просто на людей такую прорву энергии тратить было нерационально. И ему не давали построить нужный конструкт».

Я отметил про себя оговорку ковчега. «Не давали построить нужный конструкт». То есть другие он строил с молчаливого благословения? Вот уж точно мне с такими «учителями» не по пути.

— Почему у вас в арсенале только защитные конструкты?

Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.

— Потому что все атакующие были заблокированы из опасений конкуренции и мести, — выдал я экспромт. Кажется, ковчег где-то на фоне закашлялся, подавившись словами. — Но, как мне недавно сообщили, и защитными конструктами можно с лёгкостью вести и выигрывать битвы.

Вспомнилось, как потрепало Тимоса, и я полностью согласился с ковчегом.

— А вы точно не Кровавый? — последовал вопрос от самого молодого из паладинов. Он выглядывал из-за плеча одноглазого и выглядел сущим подростком. Как его только на войну взяли?

— Точно, — улыбнулся я, абсолютно и полностью уверенный, что не являюсь тем, кем меня считали. — Я — Трай, сын Ирликийского Ангела.

Последняя фраза специально была сказана так, чтобы не иметь двоякой трактовки. Спустя пять секунд паладины переглянулись, убрали мечи в ножны и рассеяли печать Истины.