Кодекс Крови. Книга IV

Борзых М.

— Я нашёл настоящую принцессу, — кажется, эту фразу я произнёс вслух.

Далее пришлось переключиться на связь со Светланой, поясняя ей ориентировочное местонахождение Марии, и попросить взять с собой Тэймэй. Потому как у меня были подозрения, что и принцессу не обошла участь ношения чьей-то личины. Я даже догадывался чьей.

— Свет, проверьте палату Акиро Инари, почему-то я подозреваю, что там нас ждёт сюрприз.

Невеста отключила связь, пообещав сообщить новости, а я, вспомнив примерное расположение учреждений в Кремле, выбрал наиболее короткий путь к императорской лечебнице. Он лежал напрямую через сад, где я когда-то высаживал розы с Марией Петровной. Прикинув высоту третьего этажа, я вышел из окна кабинета Медведева, даже не заметив разворачивающегося там противостояния.

* * *

Его Императорское Величество Пётр Алексеевич Кречет взирал на собравшуюся в его кабинете разношёрстную компанию и не знал смеяться ему или плакать. Сейчас, когда нервное напряжение и страх за дочь отпустили его из своих цепких когтей, он мог непредвзято оценить ситуацию со всех сторон. И выходило следующее. Всю хвалёную Имперскую службу безопасности с успехом заменила троица юных аристократов, везде сующих свой нос по причине врождённого наличия шила в задницах.

Причём наглядность проигрыша ИСБ красочно расцветала на лице её начальника. Честно сказать, Пётр Алексеевич уже и забыл, когда в последний раз видел Медведева с разбитой физиономией. А здесь ещё и главная Тень империи рядом красовалась с не менее изощрённым макияжем. Оба молчали, будто в рот воды набрали, и бросали друг на друга странные нечитаемые взгляды.

Отдувался за всех Подорожников. Как ни странно, но именно он умудрился собрать крохи информации и выстроить примерную картину произошедшего. После нападения на Марию на выставке цветов, японцы не раз и не два пытались выменять у империи жизнь Акиро Инари. Объявленная цена в размере островов Рюкю их не устроила, и они принялись искать варианты по безвозмездному возвращению дальнего представителя императорской крови на Родину. Сидели они тихо и спустя два месяца дождались. Принцесса Мария начала регулярно появляться в лечебнице, навещая подругу. Таким шансом было грех не воспользоваться, и нипонцы подсуетились подключить вудуистов для снятия энергетического слепка с Марии. Остальное было делом техники.

Вечером второго дня настоящая принцесса не вернулась из лечебницы, её место заняли три её полные копии. А ранним утром третьего дня случился переполох, поднятый Службой безопасности и Подорожниковыми. И пока все спасали жизнь лжепринцесс, настоящая лежала в лечебнице под личиной Акиро Инари, а самого нипонца, судя по всему, в этот момент вывозили под прикрытием третьей лжепринцессы. Трёх дней вполне должно было хватить, чтобы покинуть территорию Российской Империи. Дальше бы иллюзия спала, и Марию Петровну обнаружили бы.

Рассказывая эту версию, Подорожников то и дело бросал взгляды на Михаила Комарина, на что тот периодически едва заметно кивал, подтверждая сказанное.

«Выходит, поторопился, приписав аналитику Борису, тут другой автор имеется! — мелькнула вполне закономерная мысль у Петра Алексеевича. — А ведь изящно сработанно, в этом восточникам не откажешь! И волки сыты, и овцы целы! И своего принца вернули, и вроде бы моей дочери вреда не причинили. Подумаешь, три дня поспала, не велика беда».

День близился к вечеру. Шансы перехватить нипонцев под иллюзиями таяли вместе с первым снегом, внезапно посыпавшемся на столицу в начале ноября. Соответствующие распоряжения уже были розданы. Пока искали принцессу Марию в сопровождении лежачего больного, но безрезультатно. Они словно испарились.

Тихие разговоры прервала трель мобилета в кармане у Комарина. Тот изобразил уморительную пантомиму с просьбой покинуть честное собрание на время. Пётр Алексеевич прекрасно понимал, кому обязан спасением дочери, а потому просто махнул рукой на соблюдение придворных политесов. Чем Кречет не шутит, вдруг Комарину сейчас расскажут, где искать нипонцев с лжепринцессой. Он уже ничему не удивится.

Комарин тенью выскользнул из кабинета, не до конца прикрыв за собой массивную дубовую дверь. Его тихий разговор эхом разносился в полупустых коридорах Кремля. А следом послышался нарастающий смех, перерастающий в истерический хохот. Все сидящие в кабинете переглянулись, но удержались от комментариев, ожидая возвращения Михаила. Тот вернулся спустя пять минут, утирая слёзы из уголков глаз и сдерживая последние смешки:

— Отбой, господа! Нашлись наши нипонцы! Теперь осталось придумать как их выкурить из дирижабля на высоте нескольких километров над Уральскими горами.

* * *

Неделю Кирана питалась только мясом изумрудного пятиуровневого змея, бульоны на завтрак, жаркое на обед и солонина на ужин. Охотнице казалось, что она вскоре сама зашипит, не хуже змеи, но результаты впечатляли. Слабость ушла. Мышцы пришли в норму после двух месяцев неподвижного лежания. Старая Нарва диву давалась, наблюдая за процессом выздоровления приёмной дочери, во всём помогая и поддерживая ту. На седьмой день Кирана принялась за привычный комплекс разминки и с удивлением поняла, что он даётся ей даже легче, чем раньше. Тело, словно залежавшись за два месяца, требовало физической нагрузки.

Сейчас их уединение сыграло на руку охотнице. Они жили на границе с Ледяными пустошами, и никто не мог видеть странностей, происходящих с Кираной. А странности эти начались практически сразу, стоило ей начать тренироваться.

Оказалось, что две полярные магии не просто живут внутри её тела, но и попеременно прорываются наружу. Впервые так случилось, стоило Киране выйти на пробежку. Она просто не почувствовала холода. Кожа охотницы покрылась изморозью, которая, впрочем, никак не мешала ей. Выполнив весь комплекс упражнений, девушка хотела была вернуться домой, но ощутила нежнейшее прикосновение к коже. Касание было невесомым, но вызвало просто бурю ощущений в теле. Дрожь, предвкушение, возбуждение. Чувства настолько дикие и необузданные, что невозможно было поверить в их естественную природу.

В старых преданиях говорилось, что давным-давно духи стихий выходили к смертным женщинам и соблазняли их. От подобных союзов рождались элементали. Раньше Киране нравились подобные сказки, вот только повзрослев, она стала задаваться вопросом: а что же случалось с бедными девушками после рождения элементалей? Что-то подсказывало, что выживаемость рожениц после таких союзов стремилась к нулю.

— Кто здесь? — хотела крикнуть Кирана в ледяное безмолвие, но горло издало тихий хрип. Спазм перехватил дыхание, сжимая лёгкие. Каждый вдох давался с огромным трудом. Движения замедлились, будто она шла сквозь толщу воды. Реальность перед глазами расползалась лоскутами, тут же замерзающими ледяными осколками и разлетающимися вдребезги. Утонченная вязь изморози на коже сменилась громоздкими наростами льда. Они сковывали тело сплошным доспехом, мешая двигаться, дышать, жить.

Кирана не паниковала. Почему-то ей не было страшно. Движение голубых искорок под кожей завораживало. Красных практически не было, лишь где-то под сердцем тлел едва заметный уголёк, заключённый в ледяную тюрьму.

«Так вот ты какая, магия холода! Защитница, красавица! — охотница разговаривала с собственно магией, как с Арвой в своё время, хвалила, ласкала, приручала и приучала к себе. — Благодарю, что выбрала меня своим вместилищем! Это большая честь для меня!»

Возможно, Киране это показалось, но доспех будто стал тоньше и изящнее, в местах сочленения и вовсе превратился в субстанцию, аналогов которой охотнице не приходилось видеть. Ближе всего подходило сравнение с жидким льдом, но такого ведь просто не существует. Или существует? Девушка попробовала присесть в доспехе, пробежаться, сделать кувырок, и с удивлением поняла, что тот легко подстроился под тело, не сковывая движения, а напротив придавая им лёгкости и скорости.