Кодекс Охотника. Книга VII
Шрифт:
– Голова разболелась? – участливо спросил я у Екатерины.
– Откуда ты знаешь? – вскинулась она, глядя мне прямо в глаза.
– Да ты скривилась как-то после этого, – попытался отмазаться я.
– Хмм… Да, немножко, – сказала Катя.
Но из того, что я чувствовал, ни хрена это не «немножко». Тварь сейчас билась в истерике, ударяя по самой душе девушки, и активируя все болевые точки. И помочь я ей сейчас не мог.
– Знаешь что, Катя? Не надо повторять этот трюк с этими тварями, оно того не стоит.
– Да
– Знаю немногое, но догадываюсь о многом, – я убрал улыбку с лица. – Слушай сюда, у тебя же похожие приходы бывали после того, как ты убивала людей с помощью своего Дара.
– Откуда… – начала Катя, но она была девушкой умной, поэтому тут же прикусила губу, и просто кивнула. – Да, так и было.
– А когда ты с помощью Дара убивала разломных тварей, то боли не было. Был дискомфорт, а через некоторое время, примерно через сутки-двое, тебе становилось легче, и ты как будто даже усиливалась. Так? – продолжал допрос я.
– Да… – задумчиво произнесла Катя.
– Так вот, конкретно этих тварей не нужно убивать своим Даром. Они… – я попытался подобрать нужный эпитет, – Несъедобные.
– Несъедобные? О чём ты говоришь? Я тебе что, людоед? – снова взъерепенилась молодая княжна.
– Нет, Катюша, – улыбнулся я. – Ты не людоед, ты хуже! Мы поговорим об этом попозже, обязательно поговорим. А пока нам надо зачистить эту Локацию.
Я свистнул ребятам, и пошёл вперёд. За спиной раздалось.
– Да кто ты такой, Галактионов, чёрт тебя побери?!
Усадьба герцога Хрулёва,
город Иркутск
– Отец…
Дмитрий Васильевич сидел на диване с кружкой чая и фирменным мёдом, что подсунул ему батя, и смотрел на того с нескрываемым чувством изумления. Он как будто видел его в первый раз. От того веяло силой и мощью. Да, его отец всегда был сильным и опытным Одарённым, уважаемым повсеместно, и являвшимся личным другом Императора. Вот только сейчас с ним что-то произошло. Обычно улыбчивый и простоватый для такого титула и положения человек, сейчас вел себя, как будто с него слетела вся эта шелуха.
Теперь уже стало ясно, что она была исключительно для того, чтобы окружающие воспринимали его «своим парнем». На кого сейчас его батюшка не походил, так это на «своего парня». Да, к чёрту, он помолодел лет на двадцать! И в движениях появилась скорость и неотвратимость. Неотвратимость быстрой и мучительной смерти для всех, кто станет у него на пути.
А ещё Дмитрий не знал, что у них в особняке есть тайная комната, в которой сейчас отец задумчиво перебирал кое-какие предметы, явно имеющие боевое применение. Но сам Хрулёв-младший – командир элитного спецподразделения Империи – по долгу службы обязанный знать почти все смертоносные штучки в мире, кое-что из этого не
– Отец, почему ты мне ничего не рассказываешь?
– Потому что рано, Дима. Я тебе и так многое сказал. Есть у меня предположение, что Император в опасности. Более того, возможно, он уже мёртв.
– Но как ты можешь такое говорить?! – вскинулся Дмитрий.
– Легко и непринуждённо, – грустно улыбнулся Хрулёв-старший.
– Если это так, то надо поднимать армию, надо что-то делать. В конце концов, это по моей прямой специализации. Хочешь, я вызову своих парней?
– Это не совсем так, – покачал головой Хрулёв. – Тут всё гораздо сложнее.
– Допустим, я тебе поверил. Но кто это мог сделать? Коронат, Китай, Монголия или наши милые друзья – Северное Королевство?
– Всё не так просто, – снова загадочно повторил Хрулёв. – Всё не так просто.
– А как же Центр?
– Ну, во-первых, я ненадолго. А во-вторых, за ними есть кому присмотреть. Ты же помнишь Архипа?
– Лавочник? – удивился Дмитрий.
– Непростой он лавочник. Самое главное – он мне должен, и я верю ему.
– Подожди… верить? – тут Дмитрия осенило. – То есть ты думаешь, что это кто-то внутри Империи?
– Я этого не говорил, – усмехнулся Хрулёв. – Пока не говорил. И ты не говори такое. В общем, на некоторое время я исчезну. Возможно, я буду не в доступе, но я обязательно позже отзвонюсь.
Раздался голос его гвардейца.
– Василий Петрович, к вам пришли. Говорят, вы ждёте.
– Да, запускай.
– Ничему не удивляйся, – предупредил Хрулев-старший своего сына.
Дмитрий Васильевич повернулся, дверь открылась, и зашёл худощавый человек неопределённого возраста, с не запоминающейся внешностью, без абсолютно всякого выражения на лице. Как-то слишком много «незначительного и безэмоционального».
– Здравствуй, Палач! – сказал человек, и впервые улыбнулся. – Давненько мы не виделись.
– Привет, Призрак. Что случилось такого, что ты решил лично встретиться со мной? Я уже понял, что ты выпал из обоймы. Скажу честно, это откровенно хреново, но ты имеешь на это полное право.
– Да, знаю, я действительно бесценный, – без улыбки, как само собой разумеющееся, ответил Призрак. – А увидеться с тобой захотел исключительно из-за нашего совместного прошлого. Я хочу лично рассказать тебе причину моего отказа.
– Это необязательно, – сказал Хрулёв.
– Да, я это знаю, но всё же. Я уже состою на службе у Рода.
Тут Хрулёв неверяще посмотрел на него.
– Ты? На службе? У Рода? Не верю! Твою душу захватила иномирная тварь? Где тот анархист, который не признавал авторитетов? И что за предложение тебе сделали, от которого ты не смог отказаться?
– Анархист остепенился, – пожал плечами Призрак. – А предложение… Это просто моя интуиция. Честно говоря, я даже не оговаривал денежный вопрос.