Кодекс Охотника. Книга XIX
Шрифт:
— Вот как? А мне кажется, что сейчас я найду один аргумент, — я бесцеремонно виртуально схватил его Душу «за шкирку». Спасибо, старый друг, что дал мне эту власть, потому что прямо сейчас я еще не прошлый Сандр. А вот Шед… ну, он всегда Шед.
— А… Ох… Охотник? — кроме дёргания глаза, он начал ещё и заикаться.
— О-о-охотник… — передразнил я его. — Говорят, что вы очень сильные существа, которые могут защитить своего союзника от чего угодно. Вот только, как рассказывал мне старина Мак, он об этом не знал, и случайно пришиб и тебя, и твоего подопечного.
Действительно, это знание передано мне давно,
Случилось это незадолго до моего перерождения. Мак настойчиво хотел поговорить со мной об одном моменте. Он рассказал, что ещё задолго до моего рождения, он преследовал одного сильного человека, свернувшего не на тот путь. Когда он его догнал, оказалось, что у него есть свой свой Шед. Бой был тяжёлый, но Мак всегда оставался Маком. Шед валялся обессиленный в стороне, а Мак планировал отрезать голову у его подопечного и получить за это награду. Вот тогда-то Шед предложил сделку. Он просил оставить его подопечного в живых, дабы продлить хотя бы ненадолго его материальное существование. В обмен за это он принёс обет, что придёт по вызову и будет служить верно тому человеку, на которого укажет Мак.
Мак, не зная, почему, поверил ему, но заморочился. Схватил он этого подопечного, заковал его в цепи, и потащил в один известный нами всеми Орден, где в результате мощных ритуалов этого бедолагу полностью лишили магического Дара, выжав его досуха, но оставив ему, тем не менее, жизнь. В таком состоянии он мог прожить ещё несколько десятилетий.
Сделка по факту была выполнена. А у Мака появился должник.
Самое интересное было, когда Мак настойчиво заставлял меня выучить слова призыва, да ещё и передал мне свою Метку Охотника, к которой была привязана эта клятва. Я, хоть убей, не понимал, для чего он это сделал, а вот сейчас задумался. Да, я всегда знал, что Мак был непрост, но не обладал же он даром предвидения? Да не, фигня какая-то…
— Вы хотите заключить со мной договор на себя, молодой человек?
— Не, не на себя. Со мной ты долго не проживёшь.
— Позвольте, но я же не такой и слабый, — привычно начал Шед, потом внимательно посмотрел на моё ухмыляющееся лицо и сказал. — Ах, ну да, Охотник, извините. Тогда кого вы хотите привязать ко мне?
В глазах у него была такая грусть и тоска, что мне невольно захотелось пошутить. Я чувствовал, что за закрытой дверью скребётся Затупок, недовольный тем, что его хозяин куда-то делся, а его не взял с собой. Была мысль сказать Шеду, что теперь он соратник Затупка, но потом подумал, что этот бедняга и так настрадался. Не буду его долго мучить.
— Я думаю, что тебе понравится.
— Сомневаюсь в этом, — буркнул Шед недружелюбно.
Я вскинулся.
— Кажется, у вас плохой характер? Я думаю, вы сработаетесь.
— Сработаюсь с кем?
— С моим сыном.
— И сколько ему лет?
— Хватит разговоров! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Пойдём знакомиться.
— Как я должен выглядеть? — уточнил Шед.
— Да фиг его знает… — я на секунду задумался. — Мне как-то пофиг. О! — пришло мне в голову. — Тебе жена моя скажет.
— Хорошо, —
Мы вышли из комнаты. Затупок тут же подбежал, обнюхивая гостя.
— Однако, — произнёс Шед, внимательно оглядывая Затупка.
Ну да, я забыл сказать, что Шеды очень чётко чувствовали силу. Они сами были изначально очень сильными существами, чья мощь росла вместе с мощью хозяина. Но даже в таком состоянии он мог сделать многое. Очень многое.
Но похоже, что даже он прочувствовал силу моего тотемного зверя. Дальше интересно было наблюдать за лицом Шеда, когда сначала мы прошли мимо голема-двери, которая что-то прогудела нам вслед, а дальше в комнате, на своем любимом диване, широко зевнула Кара, небрежно взглянув на нового человека. Затем, со второго этажа слетели, кувыркаясь, Няша и Мрак, которые также, завидев нового человека, бросили игру и полезли к нему знакомиться.
Шед продолжал охреневать, когда к нам навстречу вышла Катерина, Тёмный Дар которой нельзя было не почувствовать. Шед хмурился всё больше и больше.
— А что у нас за гость? — уточнила Катя. — Почему ты не предупредил? Ведь я ж могла быть в домашнем халате.
— Не могла, — улыбнулся я. — Я проверил. Доброе утро, дорогая, — чмокнул её в щёчку. — Пойдём, ты мне тоже нужна.
Мы зашли в детскую, где Шнырька показал, что Аня уже закончила кормить малыша, и сейчас просто качала его на руках.
— Вот, твой подопечный! Знакомьтесь, Антон Александрович Галактионов собственной персоной.
— Кто это?!
В отличие от Кати, материнская интуиция Ани поняла, что здесь какой-то подвох.
— Это?
И тут ты внезапно понял, что… Я никак его не назвал.
— Это Иннокентий… или дядя Кеша.
Три удивлённых взгляда были устремлены на меня.
— А что тут такого? — пожал я плечами. — Хорошее имя, доброе. Он будет… воспитателем нашего малыша.
— Вот как? — Аня не торопилась отдавать Антона, изучающе ощупывая глазами и сканируя внутреннюю силу Шеда… то есть, уже Иннокентия. — А что он умеет?
— Ну, к примеру, он в идеале знает все существующие языки этого мира, и не только. Знает, как обращаться с большинством Даров, и как правильно, с максимальным КПД, развивать способности у любого Одаренного с любым Даром. Имеет большой опыт в обращении со всем, которое только существует, оружием. Большой опыт… очень большой!
— Примерно, какой? — нахмурилась Аня.
— Я думаю, десять тысяч лет, скорее всего. Или больше? — повернулся я к дяде Кеше, который неотрывно смотрел на Антона.
— Больше, — небрежно бросил он.
— Кто это такой, Саша?
— Я же говорю, это воспитатель.
— А он… — осторожно начала Аня.
— Нет. Он ничего не сделает Тохе. Более того, если Антону будет угрожать смертельная опасность, то он умрёт первым. Проверено.
Я кратко объяснил ситуацию, после чего в результате этого разговора озабоченные морщины на лбу у Ани разгладились, и она позволила провести мне ритуал.
Ритуал был прост. Антону пришлось проколоть пальчик, чтобы добыть кровь и смешать её с кровью Шеда. Все прошло без сучка и без задоринки, вот только мелкий от неожиданности сломал указательный палец дяде Кеше, который, кажется, начал смотреть на малыша с большим уважением и с какой-то глубокой задумчивостью.