Кодекс Рода. Книга 1
Шрифт:
Я расплатился, и мы с Семеном, нагрузившись свертками, поспешили к выходу из рынка. По пути я купил две пары унт из оленьей шкуры и килограмм липового меда. Пока мы примерялись и торговались, час уже прошел. Поэтому я боялся, что таксист не дождался и уехал. Однако, когда мы выскочили из заполненного людьми и товаром рынка, черная машина стояла на прежнем месте.
— Успели, — выдохнул Семен и торопливо зашагал к машине. Но я остановил его и присмотрелся. В машине, кроме водителя, еще были люди.
«Кто это такие? — я отдал свертки
Я подбежал к машине, резко открыл водительскую дверь и замер…
Глава 8
Российская империя. Город Екатеринбург.
На меня уставились три пары глаз. Причем две пары смотрели неприязненно, а третья — явно умоляюще. У горла водителя сверкал длинный мясницкий нож.
— Дверь закрой. Такси не работает, — ухмыльнулся мерзкого вида тип с пеньками гнилых зубов. Он сидел на переднем сиденье и наматывал на руку веревку, явно приготовленную для того, чтобы связать или задушить.
— Хорошо, — кивнул я, захлопнул дверь и сделал вид, что собираюсь уходить.
Но, сделав два шага, резко развернулся, открыл заднюю дверь и ловким ударом в шею вырубил бандита, приставившего нож к горлу таксиста. Второй понял, что лучше делать ноги, поэтому выскочил на улицу, но был остановлен ловкой подсечкой. Грохнувшись со всей дури на асфальт, он немного потерялся в пространстве и зачем-то пополз под машину, но я его выволок оттуда и, тоже отправил в страну Морфея. Пусть отдохнут, уверен, впереди их ждет тяжелая ночь.
Пока я вытаскивал из такси первого и укладывал на тротуар рядом со вторым, Семен уже успел сбегать и привести полицейского. Тот допросил таксиста и, поцокав языком, надел на спящих тяжелые железные наручники.
— Спасибо вам, — после пережитого таксист все никак не мог успокоиться и даже заплакал. — Я уже и с семьей, и с жизнью распрощался.
— А кто это был? — мы с Семеном уже сидели в машине и попивали горячий чай из термоса таксиста.
— Бандиты здесь местные. Называют себя «Лига Алмазова», — он сжал кулак и потряс им. — Ух-х-х, сволота! Чтоб вас всех на нарах на ремни перерезали.
— А кто такой этот Алмазов?
— Кто ж его знает, — пожал он плечами. — Ненастоящее это имя. Главарь их прячется, а шайка грабежом и разбоем промышляет. Ходят слухи, что это кто-то из высших чинов, но никто точно не знает.
Успокоившись, таксист повез нас обратно. Всю дорогу он рассказывал нам о своей жизни, о работе, о семье. Но я слушал вполуха. Я снова вспоминал, как тренировался на полигоне. Молния из руки — это круто! И это на первом занятии! Что же будет на четвертом курсе? Смогу призывать грозу с молниями или смогу выпускать их не только из ладони? Я подавил смешок, представив, из чего еще могут вылетать молнии.
Время
— Нет, не возьму. Вы же мне жизнь спасли! Теперь я ваш должник. Можете вызывать, когда понадоблюсь, но деньги даже не предлагайте, а то обижусь. Я найду, где подзаработать, а вам, студентам, всегда не хватает. Оно и понятно: молодость — дивная пора. И одеться хочется красиво, и кушать вкусно, и подружку побаловать.
— Хорошо. Спасибо! — кивнул я. — Будьте осторожны в следующий раз, блокируйте двери, если ждете кого-то конкретного.
Мы с Семеном прошли через портал и поспешили к академии. По ощущениям в городе было градусов десять тепла, а здесь же не выше минус десяти.
Академия пустовала. Только уборщица прохаживалась с тряпкой и протирала подоконники. Семен жаловался на разболевшуюся поясницу из-за плохой дороги и голодный желудок.
— Надо было хоть пирожок купить, — пробурчал он. — Как же можно полдня без еды?
Я не стал отвечать, а открыл заднюю дверь, пропуская его вперед, но тут влетел Егор.
— Ух-х, замерз, — он похлопал себя по плечам. — А вы чего, только вернулись? По ресторанам, наверное, гуляли.
— Не были мы ни в каких ресторанах, — недовольно пробормотал Семён. — Желудок уже к позвоночнику прилип.
— Молодцы! — ответил он, даже не расслышав слова слуги. — А вот я до сих пор на площадке сетку ремонтирую. Правда, мало уже осталось. Погреюсь чуток и доделаю.
— Площадка? — задумался я, затем быстро снял пальто, распаковал шубу, шапку, унты и переоделся прямо в фойе академии. — Я с тобой пойду.
— Как хочешь, — он подошел к бочке и налил себе воды, а я нагрузил Семёна свертками и отправил домой.
— Только смотри, — строго сказал я. — Не смей меня ждать.
Он кивнул и поспешил по широкой дороге в сторону нашего временного дома. Егор допил стакан, поставил на поднос для грязной посуды и кивнул мне.
— Я готов. Пошли… А шуба-то зачёт! Рублей семьсот отдал?
— Около того, — не стал я вдаваться в подробности. — За что ты на этот раз наказан?
Мы вышли на улицу из задней двери и зашагали по дороге, пролегающей вдоль дворца по левую сторону. Вдали горели уличные фонари, освещая спортивную площадку с трибунами.
— За письмо, — уклончиво ответил он и как-то затравлено посмотрел на меня.
— Письмо? — задумался я. — С угрозами? С шантажом? С компроматом?
— Нет, — еле слышно ответил он. — Любовное.
— Что?! Ты, наверное, шутишь! — расхохотался я.
— Нет. Я его Зине написал.
Я остановился и внимательно смотрел на него, но Егор не шутил, а, наоборот, пытался спрятать глаза. В голове вновь прозвучал голос Зинаиды:
— Запрещены любовные отношения между преподавателем и студентом. При доказанном факте карается суровым наказанием вплоть до отчисления и увольнения.