Кодекс Рода. Книга 4
Шрифт:
Юноши не сводили с меня восхищенных глаз и сказали, что мне очень повезло родиться и жить на такой чудесной земле, как моя. Я с ними был полностью согласен.
Я незаметно достал из пространственного кармана пачку печенья и пакет пряников и угостил их. Пока дети ели, я подозвал мужчину, чтобы задать интересующие меня вопросы. Он передал вожжи жене и подошел ко мне.
— Мне нужны деньги, но я не хочу брать их у вас. Есть ли в городе скупщики или торговцы, которым я могу кое-что продать из личных вещей?
— А-а,
— Хорошо. А есть ли у вас гостиницы и кафе? Или хотя бы столовые?
— Хм, столько мудреных слов вы говорите, — он озадачено уставился на меня и почесал затылок.
— Ну, есть место, где я могу поесть и поспасть? — попытался более доходчиво объяснить я.
— А-а, трактиры и таверны. Конечно, есть. По всему городу раскиданы. Зависит только от кошелька. Я со своей семьей не могу в трактире поселиться, поэтому мы будем жить у моего дяди. Если хотите, то можете остаться с нами, — предложил он.
— Спасибо за приглашение, но я, пожалуй, откажусь. Неизвестно, как ваши родные воспримут меня. Вспомните свою реакцию при нашей первой встрече, — напомнил я.
Мужчина принялся извиняться, но я остановил его и сказал, что это была естественная реакция. Вскоре лошадки добрели до широкого моста. Возле тяжелых ворот, оббитых железными полосами, стояли сторожевые, про которых говорил мужчина. Они внимательно следили за всеми, кто проходил в город. Некоторых они останавливали и, досмотрев личные вещи и задав несколько уточняющих вопросов, пропускали дальше.
— Запомните, если нас остановят, то я скажу, что вы мой тяжелобольной отец. Притворитесь, что спите, — прошептал мне мужчина и кивнул своей семье.
Я сгорбился, посильнее натянул капюшон и притих. Я боялся не за себя, а за этих людей, которые сильно рисковали, пряча меня в своей повозке.
Когда проезжали мимо сторожевых, те окликнули мужчину и попросили подойти. Я прислушивался, но вокруг стоял такой гвалт, что не смог разобрать, о чем они спрашивали. Вскоре совсем рядом с повозкой прозвучал чужой голос:
— Сколько вас всего?
— Шестеро: я с женой, трое наших детей и мой старик-отец.
— Что вы с собой привезли?
— Это все наши вещи. Мы уже давно хотели переехать жить к моему дяде. Вот, решились.
— Покажите, что в этом коробе, — велел сторожевой.
Возле моих ног послышалось шуршание.
— Это посуда. Только мы нечаянно уронили короб, когда выносили из дома, поэтому часть горшков разбилась.
— Понятно. Ладно, езжайте.
Мужчина несильно ударил плетью, и лошади дальше потянули повозку. Я приподнял голову и залюбовался городом. Небольшие изящные домики стояли впритык друг к другу. Большинство из них были одноэтажные, но попадались двух и трехэтажные дома. Возле каждой двери висел фонарь, который должен был освещать улицу, так как уличных фонарей я не заметил.
Под окнами некоторых домов были приколочены полки с горшками, в которых цвели пышные цветы.
Дорога была выложена из каменных кирпичей, поэтому повозка тряслась, отчего я больно стукался копчиком об деревянные борты повозки. Я уже думал спрыгнуть с нее, но тут мужчина остановил лошадей у небольшого дома и с облегчением выдохнул.
— Ну, вот мы и добрались. Дети предупредите дядюшку, что мы приехали.
Дети спустились с повозки и забежали в дом. Я тоже вылез и, размяв спину, подошел к мужчине.
— Спасибо за то, что подвезли. Дальше я сам.
— Это вам спасибо, благородный. Вы спасли нас. Сам бы я не смог с ними справиться, — он сложил руки на груди и низко поклонился мне.
— А я, скорее всего, не смог бы пройти без вас мимо сторожевых. Так что, будем считать, что мы в расчете, — ответил я и уже хотел уйти, но мужчина указал мне на дом с тремя маленькими окнами и сказал:
— Вам нужен был шибай, чтобы продать вещи. Так вот здесь один сидит. Только будьте наглее и просите больше, а то обманывают бессовестно.
— Хорошо, спасибо.
Я подошел к дому и заглянул в окно. За низким прилавком сидел сморщенный старик с длинной жидкой косичкой, спускающей по плечу. Перед ним лежали монеты, которые он складывал в столбик по десять штук и убирал в ящик, стоящий у его ног.
Я накинул капюшон, распахнул дверь и, пригнувшись, чтобы не удариться об низкий косяк, зашел внутрь. Старик ловко смахнул монеты куда-то за прилавок и настороженно уставился на меня.
— Говорят, у вас можно обменять металл на монеты. Это так?
— Да-а-а, но все зависит от качества и количества металла. Что вы принесли? — проскрипел он и облокотился о прилавок.
Я отвернулся, прикрывшись плащом, чтобы он не увидел, как из кольца достаю слитки золота. Подумав, что пяти слитков будет достаточно, я выложил их в ряд перед ним.
— Неужели?! «Желтые капли»! Откуда у тебя столько? — удивился старик, а в его глазах загорелась жажда наживы. Похоже, золото у них тоже ценится.
— Не важно, откуда я их взял. Меня интересует, сколько ты за них заплатишь, — ответил я.
— Так-так, — он взял слиток и взвесил его на магических весах. Затем что-то прикинул в уме и озвучил цену:
— Тридцать монет за каждый брусок. Согласен?
Я забрал брусок и направился к выходу.
— Погоди! Ты куда? Вернись, дам больше.
Я остановился и, не поворачиваясь в его сторону ответил:
— Ты оскорбил меня своим предложением, поэтому тебе лучше сейчас заткнуться, чтобы дожить до завтра. Ты меня за кого принимаешь? Тридцать монет за брусок? Да они весят меньше, чем он! В общем я устраиваю аукцион, а тебя к нему не допускаю. Попробуешь сунуться, убью.