Кодекс скверны. Предтеча

Ясницкая Ольга

– Что это значит?!

Он недоумённо нахмурился: что-то явно стряслось. Принцесса тяжело дышала, капельки пота проступили на бледном лбу. Глаза полные непонимания и смятения.

– Присядь, будь добра.

Хватило и одного взгляда на брошенный ею лист, чтобы всё сразу стало на свои места.

Дьявол! Он же собственноручно избавился от каждой копии, сжёг всё дотла.

– Где ты это нашла?

– В архивах, – Ровена опустилась на скрипучее кресло и провела ладонями по разгорячённому лицу.

Максиан

отложил лист. Знала бы она, чего ему стоило уговорить Юстиниана отменить розыск. Сначала и сам мечтал вырезать мерзавцу сердце и скормить туннельным псам: тот должен был умереть, защищая своего господина, а вместо этого трусливо сбежал. Едва заметные следы вперемешку с кровью тянулись вглубь Мертвых Пустошей, но осквернённого найти не удалось.

Но что теперь? Сказать девчонке правду означало разрушить и без того хлипкие стены спокойствия, которые он, камень за камнем, воздвигал годами после гибели друга, и всё для неё, сироты, брошенной судьбой в хищные лапы стервятников. Нет, так дело не пойдёт.

– И что тебя так взволновало, моя дорогая? – Максиан изобразил искреннее непонимание. – Обычное дело – награда за поимку преступника.

– Не лги мне! – не сдержалась принцесса. Её руки мелко затряслись, глаза заблестели. – Ты думал, я его не узнаю? И причём здесь отец, раз уж это обычный преступник?

– Успокойся, будь добра, – Максиан опустился в кресло напротив и взял её ладонь. – Кого ты узнала?

– Это Севир! И даже не пытайся убедить меня в обратном! Я прекрасно помню и его лицо, и его номер! – Ровена отдёрнула руку и исподлобья уставилась на Максиана.

Он тяжело выдохнул и откинулся на мягкую спинку кресла. Ложь во благо. Не так ли обычно оправдывают своё малодушие родители перед собственными отпрысками? Но Ровена уже не ребёнок и, возможно, пришло время задуматься ей о будущем, а оно совсем не безоблачное. Имеет ли он права рушить её мирок? Нет, не имеет. Но есть ли уверенность, что этого не сделает кто-то другой в менее подходящий момент?

Принцесса прочистила горло, намекая, что ждёт объяснений.

– Ты была слишком мала, – всё же осторожность не помешает, – я не мог рассказать всего, понимаешь?

– Я хочу услышать всю правду!

Максиан мягко улыбнулся. Безусловно, в ней есть стержень, от отца или от матери, но она умела добиваться своего при желании. Он больше не собирался юлить и лгать, но и швырять факты в лоб непростительно глупо. Это может навредить ей.

– Среди погибших Севира не оказалось. Подозрения тут же пали на него. Вполне справедливо, к слову. Раз выжил, зачем скрывался? Искали его везде, но в пустошах это непросто. Потому и прибегли ко всем доступным способам. Твой дядя готов был заплатить любые деньги за его голову.

– Не понимаю. Севир был лучшим другом отца. Как он мог предать его? Какой в этом смысл?

– Но ведь чистой совести нечего скрывать, не так ли?

– Отец верил ему, как себе!

– Верил, – Максиан испытывающее смотрел на принцессу.

Может и не придётся всего рассказывать. Пусть лучше думает, что всё так и было.

Ровена нахмурилась, сосредоточенно размышляя об услышанном.

– Зачем тогда проливать столько крови, если он мог убить папу в любой момент? – задумчиво проговорила она. – Севир всегда был рядом и все двери для него были открыты. Что-то не сходится…

Лицо принцессы, до этого пылающее румянцем, начало стремительно бледнеть. Брови нахмурились, губы плотно сжались.

Интересно, какая борьба ведётся в этой светлой головке, пока ещё не испорченной жаждой власти и алчностью?

Максиан подался вперёд и коснулся её руки, собираясь утешить, но тут же отпрянул: на него смотрели холодные, белёсые глаза, нечеловеческие, чужие, скорее принадлежащие какому-нибудь демону бога Тейлура.

«Только этого не хватало», – промелькнуло в голове.

Невидимая рука тисками сдавила затылок, по спине пробежал мелкий озноб. Что-то проникло в голову, закопошилось в мозгах, как черви в мёртвой плоти. Боли не было, скорее, исступление вперемешку с ноющей тоской и полным безразличием ко всему.

– Не. Смей. Мне. Лгать, – сквозь вязкую пелену донёсся голос Ровены.

Нужно сопротивляться, не поддаваться ей. Он собрал последние остатки воли, хотя особо и не надеялся, что получится.

– Остановись, пока не поздно, – выдавил он.

Девчонка вздрогнула, удивлённо заморгала. Давление мгновенно исчезло.

Максиан облегчённо выдохнул, провёл ладонью по онемевшему затылку и со всей возможной строгостью взглянул на принцессу. Та испуганно хлопала глазами. Понимает, что перешла черту.

– Никогда, слышишь? Никогда так не делай! – холодно произнёс он. – Научись управлять собой или не проживёшь и половины отмеренного.

– Прости! Прошу, прости! – Ровена съёжилась в кресле, как нашкодивший ребёнок перед рассерженным родителем.

Максиану вдруг стало горько от того, что лгал. От того, что так и не подготовил девчонку к жизни. В чём её вина? В желании знать правду?

Он подошёл к Ровене, по-отечески пригладил растрёпанные волосы:

– И ты прости меня. Я всего лишь хотел оградить тебя от всей этой грязи. Теперь вижу, что ошибался. Только пообещай мне: всё, что я сейчас скажу, не только должно остаться между нами. Нет, ты будешь вести себя так, будто ни о чём и не подозреваешь. Таковы мои условия.

– Обещаю.

– Прошу, ещё раз подумай, нужно ли тревожить прошлое, тем более спустя столько лет?

– Нужно! – выпалила она не раздумывая. – Говори, я готова ко всему.