Кодекс выживания 4. Земля
Шрифт:
— Арина...
Вот что бывает, когда пытаешься исправить свои ошибки. Хотя сейчас стало ясно, что скормить её мутанту не было ошибкой. Такие люди не исправимы, так зачем я игрался в благородство? Нужно было в первый же день её найти и убить.
Злость разыгралась в моей голове, вперемешку с чувством вины.
— Что им было нужно? Они не говорили зачем приехали сюда?
— Искали какого-то Валеру...
— Валеру? — удивился я. — Не знаю таких. Может Вальтера?
— Может и Вальтера. У твоего отца нашли какие-то документы, связанные с ним. Ну и маму забрали с девочкой.
— Так они живы? Мои родители?
— Не знаю. Эти уроды могли запросто их убить.
— Как они вообще сюда попали? Это же бункер!
— Любую дверь можно сломать. Сначала они взорвать пытались. Потом вроде притихли, но через пол часа начали долбить бетон перфораторами и болгарками или резаком каким-то... Короче за два часа вынесли дверь. Всё в дыму было. Я наугад стрельнул, вроде убил одного или ранил. Но и и по мне очередью прошлись. Лучше бы я сидел в лесу...
Сергей Викторович замолчал, после долгой речи. На лбу аж пот выступил от усилий. Он прикрыл глаза и некоторое время сидел тихо. Но потом продолжил говорить.
— Батя тут осколок спрятал. Он с ним долго возился. Никого к столу не подпускал, говорил, что это опасно для уязвимых.
— Он держал осколок в бункере? Как вы не обратились?
— Там какая-то защита. Он в основном держал его в коробке. Иногда доставал для своих опытов, нам тогда хуже становилось. Но это ненадолго. Короче он там оставил записи, на всякий случай. Под столом спрятаны. Как знал, что нас найдут...
Охотник снова замолчал. Затем пару раз резко дёрнул головой в разные стороны. Его голос начал меняться, стал грубее.
— Я достал осколок, — практически прорычал он. — Думал это мне поможет. Но что-то только хуже...
Только после этих слов я заметил, что у него в руках всё это время был осколок. Я тут же его забрал, но видимо слишком поздно. Викторович больше не говорил, хоть и пытался. Из его горла вырывался хрип и рычание, подобное тому, что издают мутанты. Вместе с этим он периодически дёргался то головой, то всем телом.
— Он обращается, — сообщил очевидное Василий.
— Я не могу, — сразу отмахнулся я.
— Ты про... Я тоже не смогу.
Мы стояли и тупо пялились на мучения мужика. Вроде и понимаем, что его нужно упокоить, но как-то рука не подымается. Одно дело убивать мутантов и всяких ублюдков. Но другое дело человека. Да и чувство вины перед ним было. Это же мы убедили его перебраться к нам. В лесу у него было больше шансов выжить.
Справа от меня что-то щёлкнуло, а затем раздался оглушительный выстрел, от которого в ушах начало звенеть. Я рефлекторно отскочил в сторону. Но это был Болт, который сделал всё за нас. Одиночный выстрел в голову лишил охотника мучений, заодно обезопасив нас.
— Спасибо, — выдавил я.
— Без проблем. А сейчас забирай всё самое ценное и уходим, — ответил Болт.
— Согласен. Уроды могут вернуться за какими-то вещами или даже наблюдать за этим местом.
Первым делом я забрал у Викторовича осколок, который выглядел необычно. Свечения не было совсем, но часть поверхности была посыпана какой-то крошкой. Будто кто-то ел над ним печенье, и оно прилипло к поверхности осколка.
Я бросил его в сумочку Арины, которая всё это время висела у меня на плече. Затем направился по следам крови на полу, оставленным охотником, которые привели меня в соседнюю комнату.
Здесь у деда была мастерская.
Образцы лука и арбалета так и висели на стене. Но сейчас у меня есть оружие получше. Тем более эти образцы не в рабочем состоянии.
Кровавая полоса вела к столу, а рядом с ним лежал большой металлический ящик. Судя по всему, из свинца. Внутри всё обшито фольгой. Похоже тут отец и хранил осколок. Порывшись под столом, я нашёл его записи. Целый дневник, написанный неразборчивым почерком. Отец всегда писал слишком быстро, рука едва поспевала за его мыслями. Отсюда и неразбериха в записях.
Я бросил листы в ту же сумочку, что и осколки. Осмотрел помещение на предмет полезностей. Взял мед. сумку, добавив туда все лекарства, что смог найти в шкафчике. Вася взял немного алкоголя и продуктов. Болт, сначала спросив разрешения, взял два блока сигарет оставшиеся консервные банки еды, которые мародёры потеряли. Некоторые закатились под койку, некоторые были закрыты одеждой и сломанной мебелью. Алкоголя, кстати, тоже осталось мало. В основном дешёвая водка и пиво, которые, они толи побрезговали брать, толи рук не хватило.
— Пойдём, если что, ещё вернёмся сюда.
Мы аккуратно вышли из бункера, не забыв и про мину возле входа и про возможную засаду. К счастью слежки не было. Ну или мародёры дали нам уйти, чтоб проследить за направлением. Чтобы усложнить им эту задачу, мы пошли по другой улице, сделав немалый крюк. За школой свернули и вышли в поле, а там уже мимо кладбища вернулись к нашим.
Машины, за время нашего отсутствия, переместили ближе к речке в низине. Деревья частично скрыли их от солнца и чужих глаз. Девушки даже успели помыться в холодной речной воде.
Наше появление вызвало лёгкое недоумение.
— Чего припёрлись? Да ещё и притащили с собой припасы... — начал ворчать дед.
— Плохие новости. Очень плохие, — ответил я, не зная, как подобрать нужные слова.
— Не томи, пацан. Что стряслось?
— Короче наш дом сожгли, а бункер разграбили.
Все ошарашенно уставились на меня, а у деда аж челюсть отвисла.
— Как? Совсем?
— Нет, блин, частично. Вынесли всё что смогли. Вот часть того, что осталось, — я указал на кучу припасов, что мы принесли.