Кодекс защитника
Шрифт:
– Здравствуйте! Вы кто? Представьтесь, пожалуйста.
Губернатор аж задохнулся от такой наглости. Он начал ловить ртом воздух, а потом понял, что действительно человек, который сидел перед ним, вполне возможно, мог и не знать его в лицо.
– Я – губернатор этой области, Сергей Павлович Тучков.
Панкратов встал и протянул ему руку.
– Очень приятно. Игорь Панкратов. Никаких должностей и званий не имею.
Это было действительно так. Пока губернатор ехал к городу N, ему уже успели собрать полное досье на Панкратова. 1975 года рождения, русский, женат, имеет сына 15 лет. Служил в армии, потом учился в технологическом институте, занимался предпринимательством. Разорился, потом работал в госкорпорации. Долгов по кредитам не имеет, дважды был остановлен на дорогах за незначительные превышения скорости, но штрафы уплачены. Несколько раз выезжал за границу: Турция, Египет, Франция. Спортом особо не увлекался, но здоровье в норме. В детстве переболел всеми детскими болезнями. В десятом классе болел желтухой. В двадцать семь лет вырезали аппендицит. Последние пять лет нигде не работает. С женой не живет. Вообще неизвестно, где он был последние пять лет. Однозначно можно было сказать только, что за границу не выезжал.
– В общем, никто и звать его никак, – прокомментировал досье помощник Тучкова, закрывая крышку ноутбука. – Если припугнуть, как следует, то наверняка скиснет и от своих слов откажется.
Именно опираясь на такое заключение, губернатор и выбрал тактику поведения, но после первых же слов понял, что она ошибочна. Панкратов пожал ему руку. Рука была сильная. Губернатор почувствовал, что если бы Панкратов захотел, то смог бы сдавить его пальцы еще сильнее да так, что они затрещали бы и сломались, как спички. Но Панкратов пожал именно так, как жмут руку сильные и знающие себе цену люди. Крепко и с достоинством.
Панкратов сел и указал рукой на стул следователя.
– Садитесь, пожалуйста, в ногах правды нет.
Губернатор остался стоять. Панкратов посмотрел ему в глаза:
– Вы спрашивали, что я себе позволяю? Извольте, отвечу. Пытаюсь восстановить справедливость.
Губернатор примерно такого ответа и ожидал.
– А зачем тебе это надо?
– Что?
– Справедливость восстанавливать?
– Каждый человек должен об этом заботиться.
– Каждый человек в первую очередь думает о своей шкуре. Поэтому я и хочу спросить, какой у тебя шкурный интерес к этому делу?
Панкратов явно ждал этого вопроса. Он посмотрел в глаза губернатору:
– Никакого. Я хочу восстановить справедливость.
Губернатор махнул рукой:
– Да брось ты. Хочешь, я тебе денег дам? Миллион баксов. Поедешь отдохнуть на Канары.
– На Канарах я уже был. Спасибо. Денег мне тоже не надо. У меня есть ровно столько, сколько мне надо. А остальное я в могилу не унесу.
– Ты понимаешь, что своими действиями ты останавливаешь важный государственный процесс, подрываешь потенциал страны, можно сказать? Эта дорога нужна городу, как воздух. Да что дорога, ты подрываешь авторитет власти!
Панкратов снова посмотрел в глаза губернатору:
– Авторитет – он или есть, или его нет, а подорвать то, чего нет, нельзя. Если я не прав, то завтра – Панкратов посмотрел на часы – было уже десять минут первого, – вернее, сегодня, это станет всем понятно.
– Сегодня. Но для тебя это сегодня может ведь и не наступить. Ты это понимаешь?
Теперь уже губернатор заглянул в глаза Панкратову. Панкратов согласно кивнул головой:
– Очень хорошо понимаю. Думаю, сейчас вы скажете мне про пресс-хату – камеру, где сидят подготовленные уголовники – куда вы меня посадите, если я не буду более сговорчивым.
Губернатор смутился, потому что Панкратов точно угадал его мысли.
– Ну почему сразу уголовники? Какие у вас грязные мысли!
Панкратов усмехнулся:
– Грязные мысли у вас, а я их просто озвучил. Так что, посадите?
– Подумаю.
– Это вы – обидчик?
Губернатор попытался выдержать взгляд Панкратова:
– Нет. Не я.
Панкратов наклонил голову и принялся с интересом рассматривать жилку, бьющуюся на шее губернатора.
– А кто?
– Не знаю.
– Вы – власть и должны наказать обидчика. Иначе это сделаю я.
– Накажем. Обещаю тебе.
– Приведите его в полдень на лобное место.
– Ну, извини, так быстро дела не делаются. Надо провести следствие, разобраться в степени вины.
– Там все просто. Кто приказал ломать дом и строить дорогу, тот и виноват. Чья подпись стоит на приказе?
– Ничья.
Панкратов усмехнулся:
– Понятно. Вы извините, мне больше не о чем с вами говорить.
Губернатор грохнул дверью и вышел из кабинета следователя.
***
Губернатор с шумом вошел в кабинет начальника милиции. Его помощники и члены Совета безопасности были уже там. Несмотря на то, что кабинет был довольно просторным, в нем все равно было душно от большого скопления народа.
– Набздели тут, – проворчал губернатор, – хоть топор вешай. Форточки откройте или кондиционер включите. Дышать нечем.
Начальник милиции торопливо полез на подоконник и открыл окно. Пока он лазил, губернатор сел на его место. Вытер пот со лба. Посмотрел на сидящих. Все старались не встречаться с ним взглядом. Губернатор взглянул на часы. Было уже полвторого ночи. "Блин, как же быстро бежит время!".
– Итак, господа, какие будут предложения по создавшейся ситуации?
Сидящий справа от губернатора министр по средствам массовой информации поднял руку:
– Разрешите?
– Давай.
– Информация о событии распространились уже по всему российскому сегменту Интернета. Идет активное обсуждение на всех форумах. Народ пока всецело поддерживает Панкратова. Завтра на площадь готовы прийти более тысячи человек. Как ни странно, нашлись и те, кто готов выйти Защитником.
Губернатор поморщился:
– Какова вероятность, что действительно найдутся желающие?
– Вероятность мала, но есть. Русский народ, сами знаете, непредсказуем.
– Я давно говорил, его надо запретить.
– Кого? Народ?
– Интернет. Как в Китае. Теперь вот дождались. Что предлагаешь?
– Мы тут собрали кое-какую информацию по нашему объекту. Информация, правда, старая, пятилетней давности, но в принципе кое-что есть. Можем ударить из всех стволов через Интернет, газеты, телевидение, радио. Сделаем так, что люди при виде него будут за животы от смеха хвататься. Так смешаем с грязью, что век не отмоется. Никто с ним рядом не встанет.