Кодекс защитника
Шрифт:
Тем временем мужчина достал из кармана телефон, быстро набрал на клавиатуре несколько слов и нажал кнопку передачи сигнала. Все, кто был в непосредственной близости, услышали в своих мобильных телефонах сигналы пришедших смс-сообщений: "Всем, верящим в Бога! Завтра в 12-00 я вызываю обидчика или обидчиков слабых по возрасту Прасковьи Ивановны Сергеевой и Григория Федоровича Сергеева на лобное место города N для свершения Суда Божьего.
Основание: защита чести и достоинства. В свидетели правосудия приглашаются представители всех религиозных конфессий. Если по какой-либо причине я не смогу явиться
Игорь Панкратов".
***
Майор Щеглов, дежурный по городу, положил перед собой багряный паспорт и тупо уставился на златоглавого орла, выбитого на обложке. Впервые в жизни он чувствовал себя виноватым и не мог поднять глаза на человека, который сейчас сидел перед ним. Он покосился на заявление чиновника Инчакова. Если судить по тому, что в нем написано, перед ним сидел явный нарушитель порядка.
Майор все понимал, но что-то давно забытое мешало ему окончательно утвердиться в этой мысли. Он вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего перед ним человека.
– Ну и что прикажешь мне с тобой делать, Панкратов?
Мужчина отреагировал молниеносно:
– Поступай по совести, майор, и все будет хорошо.
– По совести, говоришь? – Щеглов снова взял в руки паспорт и открыл на странице, где стояла печать прописки. – А вот меня всю жизнь учили жить по закону.
Панкратов согласно кивнул:
– Если закон Божий, то это и есть совесть.
Щеглов поморщился. Разговор шел явно не в ту сторону.
– Ну, о законе Божьем позже. Поговорим о мирских делах. Вы помешали началу строительства важного объекта. Нанесли государственной компании ущерб в миллионы рублей, если не больше.
При этих словах Щеглов почувствовал непреодолимое желание отвернуться.
– А это уже не просто хулиганство, это государственное преступление. Вы понимаете, чем вам это грозит?
– Государство – это бездушный механизм без роду-племени. Оно может ошибаться.
Щеглов хмыкнул:
– А ты не можешь?
– И я могу. Но я отвечу за свой поступок, а государство – нет.
– Как это нет? Есть же чиновник, который всесторонне рассмотрел проблему и поставил подпись под решением. Он понесет заслуженное наказание, если выяснится, что решение неправильное.
– Как выяснится? Кто примет такое решение?
Майор заморгал:
– Кому положено принимать такие решения. Власти.
– Отлично. Если вы знаете этого чиновника, то пусть он завтра придет в двенадцать часов пополудни на площадь. Суд Божий решит, кто прав, а кто виноват.
Щеглов недовольно поморщился:
– Какая площадь? С чего вы решили, что вас туда пустят? И что вообще туда кто-то придет?
Рыжебородый нажал кнопку на часах, и перед глазами Щеглова раскрылся световой экран, на котором засветились яркие буквы: ПОСТУЛАТЫ СУДА БОЖЬЕГО.
Панкратов прокомментировал надпись:
– Ему лучше прийти. Статья шестая Основных постулатов Суда Божьего гласит, что отказ от Суда Божьего считается признанием вины.
Майор недоуменно пожал плечами:
– Бред какой-то. Вы сумасшедший. Псих.
Панкратов сунул руку в карман, достал оттуда справку о своем полном психическом здоровье и протянул ее майору.
– Нет, я абсолютно здоров. Вот свидетельство комиссии самого высокого уровня.
Майор открыл было рот, но сказать ничего не смог. Надо было принимать какое-то решение. Он посмотрел на часы. Они показывали два часа пополудни. Генерала наверняка уже нет на месте. Можно было, конечно, позвонить на мобильный, но вдруг он в бане или на теннисе. Нет, сейчас генерала лучше не беспокоить. Тогда когда? Завтра утром? А что делать с этим? В камеру посадить? А вдруг это какая-то комиссия из центра?
Проверяют профпригодность. Формально он нарушил закон. Но это формально, а по совести? Майор опустил голову. Совесть! Он думал, что успел забыть это слово. И тем не менее уж кому как не ему было знать, как принимаются решения о строительстве таких объектов. Семь лет назад у его отца был участок в Сочи, и когда потребовалось место под строительство какого-то олимпийского стадиона, у него эту землю отобрали. Отец был участковым и в бюрократических тонкостях вроде бы разбирался. Но даже у него документы оказались оформленными неправильно, и поэтому вместо солидной денежной компенсации и равнозначного участка он получил лишь другой надел в ста километрах от старого. Клочок земли в горах, где росли только колючки. И ничего не помогло – ни боевые награды, полученные в Чечне, ни годы безупречной службы в органах. Ничто. Отец тогда сказал, что все по закону, а значит – правильно. Но все равно осталась какая-то обида. Какое-то ощущение, что все было как раз неправильно. Не по совести. Майор закусил губу.
– Слушай. Давай договоримся. Я тебя сейчас отпускаю, а ты завтра никуда не приходишь. Ты просто исчезаешь, едешь в свои… как его там… – Майор заглянул в паспорт и прочитал. – Вербилки, Вятского района. И спокойно там живешь. А?
Панкратов вздохнул:
– Не могу. Завтра Суд. Я должен там быть.
Майор взорвался:
– Да что ты тут заладил! Суд! Суд! Что это такое – Суд Божий?
Панкратов снова потянулся к часам, и перед глазами майора раскрылся световой экран: "Суд Божий – это поединок. БЕЗ ПРАВИЛ. БЕЗ ОРУЖИЯ. БЕЗ ВРЕМЕНИ".
Майор почувствовал, что нашел выход из положения:
– Драка в общественном месте? Ты хочешь устроить драку?
– Драки в кабаках, товарищ майор, происходят, без повода и по пьяни, а поединок при народе, на центральной площади да за правое дело – дело святое.
Майор закачал головой:
– Нет, я не могу этого допустить. Я сажаю тебя в камеру на пятнадцать суток.
Панкратов пожал плечами.
– Это ничего не изменит. Вы же не можете запретить заход и восход солнца.
– То есть?
– На святое дело Защитник всегда найдется.
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что сказал, то и имею в виду.
Майор вспомнил, что прапорщик докладывал ему о смс-рассылке, которую Панкратов сделал перед задержанием. Прапорщик даже скинул ему текст сообщения.
– Ты думаешь, что кто-то придет и заменит тебя, если с тобой что-то случится? Не смеши меня.
– А вы проверьте. Может, и не придет, а может, и сотня встанет.
Майору стало понятно, что генералу все же придется докладывать. Иначе…