Кодекс звезды
Шрифт:
— Оль… — Наташа смотрела на подругу со скрытым ожиданием. — Можно я у тебя спрошу?
— Ну спроси… — осторожно согласилась Ольга.
— Ты как-то обмолвилась, что там, ну в ТОМ времени, ты была бойцом спецназа. Расскажи, как это случилось?
— Как я попала в спецназ? — уточнила Ольга. Потом кивнула: – Ты угадала, подруга, тут есть над чем пролить женскую слезу. Случилось это не по причине моей недалёкости – школу я закончила с медалью, — и не потому, что меня завертело в поисках приключений на свою пятую точку. Была второкурсница Рязанского педагогического института, и был курсант военного училища. Первогодок. И возникла между нами большая любовь. Из-за него я стала заниматься тхэквондо, стрельбой и ещё целой кучей,
Ольга замолчала. Притихла и Наташа. Потом спросила:
— Так ты сколько недоучилась?
— Всего ничего, — ответила Ольга. — Мне тогда многие говорили: дура. А я и по сей день считаю, что поступила правильно. Любовь двух таких мужчин удаётся познать не каждой женщине!
Юлиан Тувим, ау! Долго нам ждать, когда прелестница муза и в ЭТОМ времени нашепчет тебе на ухо эти прекрасные строчки?
Всё ещё будет, верьте, друзья. Но, видно, не этой осенью, когда поляки ждут от своего любимого поэта совсем других стихов.
«Я в военной форме между всеми На прощальном ужине, усядусь…»Как-то так…
Этим октябрём, который только-только принял золотисто-багряную эстафету у брата сентября, вся Польша жила предчувствием войны. Не все её желали, но, чего греха таить, таких было всё-таки большинство, по крайней мере, среди варшавян.
«Пан Казимир, вы слышали последнюю новость из «Гданьской щели?» – «А что такое?» – «Там опять с мостов стреляли в поляков!» – «Не думаю, пани Ядвига, что это так. Лига Наций такого бы не допустила. Но вот что мне известно доподлинно. Пан Махульский, который сопровождает грузы к морю, рассказывал, что когда они проезжали под одним из мостов на них сверху мочились русские солдаты!» – «Матка Бозка, какой ужас! Когда же, наконец, Маршал положит этому конец?!» В разговор вмешивается ещё один поляк: «Вот вы, милостивый пан, упомянули Лигу Наций, мол, она чего-то там не допустит. Но отчего, позвольте спросить, эта ваша Лига сначала отдала нам «Северные земли», а потом передумала и передала их русским?» – «Вы так говорите, потому что вам не всё известно, пан – не знаю, как вас величать, — чуть снисходительно улыбается пан Казимир. — Лига Наций действительно передала Польше земли Западной Пруссии от Гданьска до Померании. Но эти шельмы русские сумели увязать вопрос о передаче «Северных земель» с признанием Польшей потери Восточной Галиции». Как истинный патриот, пан Казимир, разумеется, ни словом не обмолвился о том, что на территории Восточной Галиции существует теперь Западно-Украинская Народная Республика, признанное Лигой Наций государство. И именно отказ Варшавы признать этот свершившийся факт дал повод России придержать исполнение другого акта Лиги Наций, о передаче Польше так называемых «Северных земель». А неизвестный пан этого и вовсе не знал, потому возмутился вполне искренне: «Как? Русские хотят взамен одних земель отнять у нас другие?» – «Так», — коротко ответил пан Казимир. «Так вот что я вам скажу, панове, — грозно воздел к небу
После подобных разговоров взоры патриотически настроенных варшавян, как правило, обращались в сторону Бельведерского дворца, где размещалась резиденция главы возрождённого польского государства Начальника государства Юзефа Пилсудского, резонно полагая, что именно оттуда придёт столь долгожданный приказ: «Войскам перейти в наступление!»
Этим погожим осенним днём война шла через анфилады Бельведерского дворца, шла в обличии чопорного джентльмена в безукоризненном чёрном костюме. Англичанин шёл спокойным, ни на миг не терявшим чёткости шагом, зная, что все двери будут предупредительно распахнуты при его приближении, ибо в его лице к кабинету Пилсудского направлялась сейчас сама Великобритания, могущественная и неколебимая империя, над которой никогда не заходит солнце. Кто есть на фоне такого величия сам посланец? Да никто! Передаст, что велено, и можно спокойно смывать его в историческую клоаку. Потому имени его мы произносить не станем – для чего оно нам? Пусть останется безликим «Чёрным человеком», вестником войны.
Пилсудский встретил посланца стоя, и не присел, пока этого не сделал «Чёрный человек».
Вряд ли стоит утомлять тебя, дорогой читатель, полным пересказом их беседы. Ограничимся сутью.
— Мне поручено передать, господин маршал, что вам следует поспешить с началом «освободительного похода», — перешёл к главному «Чёрный человек». — По данным нашей разведки, русский Генеральный штаб предпринимает меры для наращивания численности войск вблизи границ Польши. Взамен частей, отправленных на Восток, туда спешно перебрасываются воинские подразделения из других регионов России. Кроме того, русские снимают с консервации бронепоезда и часть кораблей Балтийского флота, а Путиловский и Обуховский заводы Петербурга выполняют срочный заказ на изготовление танков. Ещё месяц, господин маршал, и для вас всё будет слишком поздно.
Пилсудский мрачно кивнул.
— Мы это понимаем, ясновельможный пан. Более того. К сказанному вами могу добавить: новый комендант крепости Данциг всерьёз занялся укреплением старых фортификационных сооружений и возведением новых.
— Тем более, господин маршал, вам следует торопиться! — воскликнул «Чёрный человек».
— На какую помощь может рассчитывать Польша после начала боевых действий?
Пилсудский произнёс эту фразу стоя, тяжело опершись обеими руками о стол, не глядя на посланника. «Чёрный человек» счёл возможным выглядеть удивлённо-возмущённым.
— Что я слышу, господин маршал? Получается, попадание в ваши руки немалой толики вооружения из арсеналов Австро-Венгрии и Германии, включая осадную артиллерию, вы считаете недостаточным?!
— За то мы вам безмерно благодарны, — Пилсудский позу не изменил. — Но, помимо материальной, нам требуется поддержка иного рода. Вы обещали воздействовать на Сенат так называемого Вольного города Данцига, чтобы он пошумел в Лиге Наций насчёт притеснений со стороны русской армии. И что?
«Чёрный человек» огорчённо развёл руками.
— Увы, господин маршал. Оказалось, что население Данцига – а это в основном немцы – гораздо более боится польского присутствия, чем русского! Скажете, это наша вина?
Пилсудский угрюмо промолчал, позволив «Чёрному человеку» без помех продолжить речь.
— Тем не менее, даже те немногочисленные жалобы горожан польского происхождения, которые нам удалось распространить в качестве официального документа Лиги Наций, заставляют русских вести себя в городе крайне осмотрительно, что замедляет скорость ремонтных и строительных работ на фортификационных сооружениях.
«Чёрный человек» посмотрел на мрачного Пилсудского и добавил:
— Но есть и весьма обнадёживающая для вас новость, господин маршал!
Пилсудский, насторожившись, поднял голову.
— Мощная эскадра кораблей флота Его Величества сегодня утром прошла Датские проливы и взяла курс на Данциг!
Глаза Пилсудского радостно блеснули.
— Добрая весть! Скажите, в случае необходимости эскадра поддержит огнём наши наступающие части?
Улыбка «Чёрного человека» на этот раз выглядела немного кислой.