Кодекс звезды
Шрифт:
— Официальная цель визита эскадры – контроль за исполнением мандата Лиги Наций, и, в случае необходимости, эвакуация граждан государств, членов Лиги Наций, которые находятся в Вольном городе Данциге. Но… — англичанин улыбнулся теперь уже хитро. — Командующему эскадрой дано задание расположить корабли в Данцигской бухте таким образом, чтобы они встали между берегом и кораблями русской эскадры!
— И что это нам даст? — недоумённо спросил Пилсудский.
— А то, что стрелять через наши корабли русские не посмеют. Таким образом, русские
Пилсудский резко распрямился.
— Сегодня же я объявлю мобилизацию! А наступление мы начнём тогда, когда корабли вашей эскадры встанут в Гданьской бухте.
Нарком обороны прибыл в Генеральный штаб в отличном настроении. Абрамов только что побывал на железнодорожной станции, где в условиях строжайшей секретности шла погрузка танков Т-31 (такую маркировку получил первый российский средний танк) на платформы.
Киров не подвёл. Без устали мотался между питерскими заводами, где работа над особым заказом была организована в три смены, то есть круглосуточно. Спал ли он в эти дни? Очевидно, да. Ну не может человек провести месяц без сна. Однако успевал везде, воодушевляя рабочих на трудовой подвиг. И танки, один за другим, покидали сразу два конвейера, чтобы через короткий промежуток времени оказаться на танкодроме. Там они проходили обкатку, там же тренировали экипажи. Потом станция, погрузка на платформы и секретным порядком вперёд, к Бресту, к польской границе!
Да ладно, скажете вы. Ну погрузка, допустим. А в пути, какие секреты? Чем ты танк на платформе замаскируешь, чтобы он на себя похож не был?
Эх! Недооцениваете вы рабочую смекалку. Танк на платформе с помощью крана прикрывали сверху кузовом, так, что платформа становилась похожей на обычный грузовой вагон. В пункте разгрузки достаточно было раскрутить несколько болтов, и кузов рассыпался – разгружайтесь, товарищи танкисты!
Дежурный офицер, отдав рапорт, доложил:
— Товарищ нарком, вас ожидают в ситуационной комнате!
Абрамов кивнул и направился в указанный адрес. В ситуационной комнате ему навстречу устремился Бонч-Бруевич.
— Ну наконец-то, Глеб Васильевич! Четыре часа назад в Польше объявлена мобилизация.
Нарком вслед за начальником Генерального штаба подошёл к огромной карте России и прилегающих территорий, которая занимала всю стену. На карте флажками были отмечены «горячие» точки. Абрамов отметил, что Варшава теперь украсилась флажком, изображающим стяг Войска Польского.
— Ещё до объявления мобилизации, — продолжал доклад Бонч-Бруевич, — перед самым рассветом, отряды Пилсудского вторглись в пределы ЗУНР. — Абрамов перевёл взгляд в район Львова. — Махно внял нашим предупреждениям, — говорил Бонч-Бруевич, — и сосредоточил невдалеке от польской границы конную группу
— Что Брусилов? — спросил нарком.
— Привёл войска округа в полную боевую готовность. Пока нападений на гарнизоны не отмечено.
— От Миронова есть новые сообщения?
— Нет, — отрицательно покачал головой начальник Генерального штаба. — Сведения старые: казачий корпус сформирован и ждёт команды на отправку. Командовать корпусом Миронов намерен сам.
— Хорошо, — кивнул Абрамов. — Что-то ещё? — спросил он у Бонч-Бруевича, заметив, что тот читает только что принесённый бланк радиограммы.
— Да, — оторвал взгляд от текста радиограммы Бонч-Бруевич, — в Балтийское море вошла английская эскадра; количество вымпелов, класс кораблей и курс уточняются.
— Ну с курсом, положим, ясно, — Абрамов посмотрел на Бонч-Бруевича. — Идут на Данциг, Михаил Дмитриевич?
— Несомненно! — кивнул начальник Генерального штаба.
— Как мы и ожидали, — констатировал Абрамов. — Передайте Развозову, пусть действует согласно заранее утверждённому плану, а мне дайте провожатого к «вертушке», надо доложить о создавшейся ситуации Председателю Совнаркома.
— Слушаюсь, — коротко кивнул Бонч-Бруевич, отошёл, а вскоре к Абрамову подошёл офицер и сопроводил к телефону.
Нарком обороны и начальник Генерального штаба пили чай в кабинете Бонч-Бруевича, когда принесли свежие сообщения.
— От Развозова, — начал зачитывать Бонч-Бруевич. — Остатки армии Шишко срочно грузятся на корабли для отправки в Данциг. — Бонч-Бруевич кинул взгляд на Абрамова.
— Всё верно, — кивнул нарком. — Объявленная Польшей мобилизация развязывает нам руки в этом вопросе.
— Уточнён состав английской эскадры, — продолжил Бонч-Бруевич. — Четыре линкора, два крейсера, семь эсминцев, плюс вспомогательные суда – всего семнадцать вымпелов. Наша эскадра вышла из Хельсинки. Постараются прибыть в Данцигскую бухту не позже англичан. А это от Брусилова, — начальник Генштаба опять кинул взгляд на наркома. — Алексей Алексеевич сообщает, что попыток атаковать гарнизоны петлюровцы пока не предпринимали. Зато есть сообщение о крупном боестолкновении между гайдамаками и конниками Кожина. Исход боя остался за петлюровцами, Кожин отступает.
— Посмотрите, Михаил Дмитриевич, — попросил Абрамов, — нет ли депеши от Махно.
— Сейчас, — Бонч-Бруевич стал перебирать оставшиеся бланки. — Вот. Есть. Сообщает, что готов принять помощь.
— Лучше поздно, чем никогда! — с плохо скрываемой досадой произнёс Абрамов. — Михаил Дмитриевич, подготовьте приказ Миронову: корпусу выступать. Да, пусть согласует маршрут движения эшелонов с украинскими товарищами.
— Слушаюсь! — Бонч-Бруевич встал и направился к рабочему столу.