Кодекс звезды
Шрифт:
— То, что вы предлагаете от имени товарища Троцкого, либо провокация, либо измена! — Дзержинский чеканил слова, глядя прямо в глаза собеседнику. — И пока я не выясню, что именно, вы будете находиться под домашним арестом!
Дзержинский взял со стола бронзовый колокольчик и позвонил. Вошёл адъютант.
— Проводите товарища к коменданту, — распорядился Дзержинский. — Пусть найдёт для него свободную комнату и выставит у дверей охрану. Покидать комнату до моего особого распоряжения ему запрещается!
Собеседник
— Напрасно, Феликс Эдмундович. Вы поступаете неразумно…
Известие о происшествии возле гостиницы «Метрополь» застало Дзержинского одетым – он как раз собирался покинуть номер. Сверкнув глазами, глава ВЧК и нарком государственной безопасности стремительно вышел за дверь и крупными шагами направился по коридору в сторону лестницы. Вскоре в той стороне прозвучали выстрелы…
Небольшой смерч пронёсся по этажам и лестничным маршам комендатуры и преобразовался перед столом коменданта Петропавловской крепости Пяткова в генерал-майора НГБ.
— Я начальник Первого главного управления НГБ Бокий, — генерал вещал отрывистым голосом, лицо его было мрачнее тучи. — В Петрограде вот-вот может вспыхнуть мятеж! Прикажите объявить по гарнизону тревогу и закройте все ворота!.. Вы с ума сошли?!
— Разберёмся, товарищ Бокий! — Пятков в одной руке держал наведённый на генерала маузер, а другой рукой жал кнопку вызова под столешницей. — Разоружите генерала от греха, — приказал комендант вошедшему в сопровождении двух бойцов адъютанту. — Так будет надёжнее, — незлобиво сказал, обращаясь к обезоруженному Бокию, Пятков. — А теперь будем разбираться: кто тут сошёл с ума.
Комендант покрутил ручку телефонного аппарата.
— Барышня, дайте 13-13… Спокойно, товарищ… — с лёгким укором дёрнувшемуся было Бокию.
— Товарищ Лацис? Это Пятков. Тут у меня в кабинете товарищ Бокий… Да… Понял… Есть исполнять!
— Ну вот, всё и прояснилось, — улыбнулся Пятков Бокию. — Вы арестованы! — И точно добавил бы «Ничего личного, товарищ», кабы знал такое выражение.
«Вот, Ёшкин каравай, и началось!» Ольга успела укрыться за углом, и теперь пережидала, пока мимо проведут арестованного Бокия. «Теперь главное – не опоздать!» Очутившись у себя в кабинете, начальник специальных курсов «Штык» полковник Абрамова первым делом объявила боевую тревогу и приказала раздать курсантам оружие и боекомплект. Только-только управилась, как прибыл посыльный от коменданта. Пятков требовал её к себе по «срочному делу».
— Буду, как штык! — заверила Абрамова, отсылая посыльного. Потом добавила: «И со штыками!» – это уже, разумеется, не вслух.
Захват комендатуры произошёл стремительно, для посторонних глаз незаметно. Даже часовой у входа пока ни о чём не догадывался. «Что умеем – то умеем!» – довольно кивнула короткому рапорту Ольга, потом переключила всё внимание на коменданта. Пугать людей до икоты, даже не прикоснувшись к ним, она умела профессионально. Глядя прямо в округлившиеся глаза Пяткова, заговорила особым свистящим полушёпотом:
— Скажи честно, Лёша, ты
Комендант нервно сглотнул и отрицательно мотнул головой.
— Это хорошо, — по-змеиному улыбнулся Ольга, — это очень хорошо. Есть шанс уцелеть. Теперь слушай сюда. Если не хочешь, чтобы я тебе муди прямо тут оторвала и твоей младшенькой подарила вместо погремушки, отвечай, Лёшенька, быстро и без утайки: кто ещё в крепости состоит в заговоре?..
Через несколько минут она вызвала в кабинет командира одной из комендантских рот, которому могла доверять. Тот прибыл быстро и вытянулся перед ней, не выказывая удивления от произошедших в комендатуре перемен: наслышан был про Ведьмины умения, лишь стрельнул глазами в сторону поникшего на стуле Пяткова.
— Сукой наш Лёша оказался, — сказала Абрамова, глядя прямо в глаза офицеру. Тот взгляд не отвёл, лишь кивнул. — Так что временно комендантом буду я, а ты моим заместителем. Вот этих, — Ольга протянула офицеру лист бумаги с признаниями Пяткова, — под арест! Полку – тревога. Ворота закрыть. Арестованного генерала сюда. Мои ребята будут тебе в помощь. Всё ясно?
— Так точно!
— Исполняй!
Когда через несколько минут в кабинет вошёл Бокий, там уже не было Пяткова, а на столе дышал кипятком стакан с чаем, рядом приветливо подмигивала сырно-колбасным взглядом тарелка с бутербродами.
— Проходи, Глеб Иванович, — голосом радушной хозяйки произнесла Ольга, — подкрепись. Чай, оголодал в неволе-то?
Бокий шутки не поддержал, присел к столу, на угощение и не взглянул.
— Что, всё так плохо? — посерьёзнела Ольга.
— Хуже некуда, Ольга Владимировна! Ленин госпитализирован в тяжёлом состоянии!
— Худо! — кивнула Ольга.
— Это ещё не худо… То есть худо, конечно, — поправился Бокий. — Но… — он поднял глаза на Ольгу. — В Москве убиты Дзержинский и Спиридонова, тяжело ранен Жехорский.
Ольга только на секунду прикрыла глаза, потом решительно поднялась.
— Пошли!
Путь их лежал на радиостанцию Петропавловской крепости. Там Ольга приказала дежурному радисту:
— Выходи в эфир и передавай открытым текстом: «Всем! Всем! Всем! Шторм! Шторм! Шторм!» Повторяй это сообщение каждые пять минут в течение часа!
Заместитель начальника Генерального штаба, генерал-лейтенант Бонч-Бруевич, находился в комнате связи, куда прибыл сразу после того, как ему доложили содержание радиообращения, передаваемого с антенны Петропавловской крепости.
Вошёл адъютант начальника Генерального штаба. Генерала он приветствовал строго по уставу, но как-то вычурно, с толикой шутовства, что ли. Адъютант передал дежурному офицеру бланк радиограммы, и от имени Тухачевского потребовал незамедлительно отправить сообщение по адресам. Офицер бросил мимолётный взгляд на Бонч-Бруевича. Генерал чуть заметно кивнул. Офицер передал бланк оператору, а сам прошёл в примыкающую к комнате связи аппаратную, где отключил передатчик от антенны. Понятно, что сообщение, хотя и было передано, но никуда дальше комнаты связи не ушло. Адъютант про то знать не мог, потому покинул помещение с чувством исполненного долга.