Кодекс
Шрифт:
— Так поступают только трусы, — покачал головой Бораби. — Отец останется умирать в гробнице. Если тара нас поймают, смерть для трусов медленная и отвратительная. Нам отрежут…
— Мы уже наслышаны, что они режут в таких случаях, — перебил брата Филипп.
— Воды и еды в гробнице надолго не хватит.
В костре треснуло полено. Том поднял глаза и посмотрел сквозь деревья. Внизу, на расстоянии почти пяти миль, в Белом городе сияли три алмазных огня. Снова раздался приглушенный взрыв динамита. Хаузер и его люди трудились круглые сутки. Том подумал, что они в буквальном смысле оказались перед неприступной стеной. Ни одной верной возможности — только очень сомнительный план. Но ничего другого не оставалось.
— Хватит разговоров, — заявил он. — У нас есть план. Кто со мной?
— Я — отозвался Вернон.
— И я, — подхватил Бораби.
— Я тоже, — сказала Сэлли.
Все глаза устремились на Филиппа. Он сердито махнул рукой:
— Господи, вы же знаете мой ответ!
— И каков он? — спросил Вернон.
— Хорошо, если для протокола, пожалуйста: «Нет, нет и нет». Ваш план годится только для Джеймса Бонда, а в реальной жизни никогда не получится. Даже не пытайтесь. Я не хочу к тому же потерять братьев. Прошу вас, одумайтесь.
— Филипп, мы обязаны, — проговорил Том.
— Никто нас ни к чему не обязывал. Наверное, вы сочтете это богохульством, но я все-таки скажу: отец сам заварил эту кашу.
— И поэтому мы позволим ему умереть?
— Прошу вас только об одном — не швыряйтесь своими жизнями! — Филипп всплеснул руками, вскочил и исчез в темноте.
Вернон собирался крикнуть ему вслед что-то сердитое, но Том предостерегающе дотронулся до его руки. Не исключено, что Филипп прав — миссия самоубийственная. Но у самого Тома выбора не оставалось. Если он теперь что-то не предпримет, то не сумеет дальше жить. Все очень просто.
На лицах его товарищей играли отсветы костра. Очень долго никто ничего не говорил.
— Нет смысла тянуть, — сказал Том. — Начнем сегодня в два часа ночи. За пару часов спустимся вниз. Каждый знает, что ему делать. Бораби, объясни воинам их задачу. — Он посмотрел на Вернона. План придумал брат, который никогда не предводительствовал среди них. Том стиснул ему плечо. — Отлично, братишка.
— У меня такое ощущение, будто мы оказались у Волшебника из страны Оз.
— В каком смысле?
— Я нашел мозги, ты нашел сердце, Бораби нашел родных. Только Филипп пока не обрел мужества.
— И еще я сомневаюсь, чтобы бадья с водой помогла нам совладать с Хаузером, — усмехнулся Том.
— Да уж, — чуть слышно пробормотала Сэлли.
60
Том вылез из гамака в час. Ночь выдалась темной. Облака заслонили звезды, неугомонный ветер что-то бормотал и шелестел ветвями деревьев. Свет отбрасывала только россыпь мерцающих углей в костре; красноватые всполохи отражались на лицах десяти индейских воинов, которые так и не двинулись с места и не проронили ни звука.
Прежде чем будить остальных, Том взял бинокль, вышел из-за деревьев и еще раз посмотрел на Белый город. Прожектор по-прежнему освещал мост, солдаты дежурили в разрушенной крепости. Он попытался представить, что произойдет с ними в ближайшие часы. Возможно, Филипп прав: их план — чистое самоубийство. Не исключено, что Максвелл Бродбент уже мертв в гробнице и они напрасно рискуют жизнью. Но это не обсуждалось. Том чувствовал себя обязанным выполнить свой долг.
Он пошел будить товарищей и обнаружил, что все уже встали. Бораби расшевелил угли, подбросил дров и поставил на огонь котелок. Сэлли при свете костра проверяла «спрингфилд». Ее лицо показалось Тому осунувшимся и уставшим.
— Помнишь, что сказал генерал Паттон [44] о первой жертве боя?
— Нет.
— Он сказал, что первая жертва боя — это план боя.
— Так, значит, ты сомневаешься, что наш план сработает? — спросил ее Том.
— Может и не сработать. — Сэлли отвернулась, опустила глаза и в который раз прошлась тряпкой по стволу винтовки.
— Как ты считаешь, что произойдет?
Она молча покачала головой, и по ее густым золотистым прядям побежали волны. Том понял, что Сэлли очень расстроена, и положил ей руку на плечо.
44
Паттон, Джордж Смитт. (1885—1945) — видный военный деятель. В июне 1944 г. командовал третьей бронетанковой армией, наступавшей в Германии, был военным комендантом оккупированной Баварии. Погиб в автокатастрофе в Германии 21 декабря 1945 г. Как мужественный человек и способный командир заслужил прозвище Беспощадный Паттон.
— Мы должны это сделать.
— Знаю, — кивнула она.
К ним присоединился Вернон, и они вчетвером стали пить чай. Сделав последний глоток, Том посмотрел на часы. Два. Он оглянулся и стал искать глазами Филиппа, но брат так и не выходил из хижины. Том дал знак Бораби, и все поднялись. Сэлли закинула за плечо винтовку, остальные надели рюкзаки из пальмовых листьев с едой, водой, спичками, походной плиткой и другими необходимыми припасами. Отряд двинулся гуськом. Впереди шел Бораби, в арьергарде — воины тара. Они миновали небольшую рощицу и вышли на открытое пространство.
Не прошло и десяти минут после того, как они выступили из лагеря, и вот за спиной послышался звук торопливых шагов. Отряд остановился, индейцы подняли луки. Вскоре из темноты появился запыхавшийся Филипп.
— Хочешь пожелать нам удачи? — съязвил Вернон. Филипп перевел дыхание.
— Кто бы мог подумать, что я способен втравиться в вашу идиотскую затею? Но, черт подери, не могу же я вам позволить умереть без меня!
61
Марк Аврелий Хаузер засунул руку в вещевой мешок и извлек очередную сигару. Прежде чем раскрыть пенал, покатал его между большим и указательным пальцами и начал священнодействовать: обрезал, увлажнил и раскурил. А затем поднял руку и с удовольствием рассмотрел толстый мерцающий кончик. Дым кубинского табака окутывал его изящным коконом наслаждения. Его всегда удивляло, что в джунглях сигары казались сочнее, ароматнее и богаче на вкус.
Хаузер занял скрытную стратегическую позицию в зарослях папоротника, откуда мог наблюдать за подвесным мостом и своими солдатами, охранявшими маленькую каменную крепость на противоположной стороне. У него было сильное предчувствие, что братья Бродбенты попытаются прорваться через мост именно нынешней ночью. Время было на исходе. Им требовалось отыскать гробницу раньше его. Если они хотели спасти для себя что-то из спрятанных шедевров, следовало действовать немедленно.
Он довольно затянулся и снова вспомнил Максвелла Бродбента. По непонятной прихоти он приволок сюда добра на полмиллиарда долларов. Абсурд, но вполне в его духе. Макс любил широкие жесты и эффектные представления. Жил широко и умер широко.