Кое-что о лампочках и деревьях

Торин Владимир

Намоталась пружинкой… как на ветку…

Мистер Клокворк замер. Его глаза округлились и заблестели.

– А что если?.. – пробормотал он, испугавшись той идеи, которая его посетила. – Но у меня не получится… или… Нет, я должен попробовать!

Артур крепко сжал проволоку и ринулся через сугробы к свалке металлического лома, которая громоздилась у задней стены его домика. Лицо продавца шестеренок покраснело, руки дрожали от нетерпения и предвкушения.

Время еще есть…

– Я сделаю его! Я сделаю праздник!..

…Каморка Артура Клокворка была размером со

спичечный коробок, не больше: верстак, старая пружинная кровать и полтора шага между ними. Хотя сейчас и эти полтора шага здесь едва ли можно было отыскать. В единственной комнате продавца шестеренок громоздился различный хлам, который он натащил сюда со свалки: мотки проволоки, пружины, колесики, дюжина сломанных зонтиков.

Мистер Клокворк весь взмок, цилиндр съехал набок, очки запотели, но он этого даже не замечал. Он гнул и гнул проволоку, несмотря на то, что пальцы покраснели и распухли, и совсем не обращая внимания на то, что окно распахнулось, а через него с улицы ветер заносит снег.

Артур прикручивал и соединял, гнул спицы зонтиков и обматывал их проволокой. Конструкция постепенно росла, к ней крепились деталь за деталью. Хлама в комнатке становилось все меньше – в дело пошли сломанные часы, погнутый анемометр, ржавый корпус старого кофейного варителя. В какой-то момент творение мистера Клокворка встало на шесть разномастных колесиков…

Артур с головой ушел в работу, а Странные Окна готовились встречать праздник. Родители звали детей с улицы, мадам По с помощью Джорджа начала накрывать на стол, а старый мистер Бипвиш устроился у окна своего чердака с телескопом, выглядывая в темном заснеженном небе сани Человека-в-красном.

Новый год был все ближе…

***

Вечерний Тремпл-Толл замер – приближающийся праздник уже можно было буквально потрогать руками: окна тепло светились, из дымоходов ползли струйки дыма, разнося по улочкам и площадям запахи пудинга и запеченного гуся, трубы пневмопочты дрожали и гудели – в капсулах, которые по ним носились, к своим адресатам спешили новогодние открытки…

У задней стены Рынка-в-сером-колодце, где проходили десятки, если не сотни бурых труб, располагались так называемые Свечные ряды. Здесь продавали керосин и фитили для ламп, горючее масло, растопку для каминов, уголь и, разумеется, свечи. Сейчас здесь было пусто: торговцы распродали весь заготовленный товар, заперли окошки своих лавок и отправились по домам.

В самой глухой части переулка, в темном закутке, было место торговца стеклянными лампочками. К глухой щербатой стене примостилась небольшая тележка на трех колесах под полосатым навесом: над прилавком висела гирлянда из лампочек, на тележке рядками выстроились разномастные стеклянные шары с фигурным проволочным плетением внутри.

На стульчике рядом обычно сидел и сам торговец – лениво включал-выключал свои лампочки рубильником, ожидая покупателей. С каждым щелчком лампочки одна за другой загорались, мигали, гасли, снова загорались. Смотреть на них долго было решительно невозможно: начинали болеть глаза, а все вокруг становилось белым.

Рядом с прилавком стояли афишные щиты с изображенными на них стеклянными

шариками и кофейными мотыльками, кружащими вокруг. Также там столбиком был выписан подробный список всех имеющихся в продаже лампочек:

– «Огненноголовый». Для фонарей, больших залов. Банки и многолюдные конторы………………20 фп.

– «Искра». Просторные квартиры. Театры. Клубы. Почта. Полиция. Яркая лампочка спасет вас от очков! ………………10 фп.

– «Рыжий». Лампочка для средних квартир. Вкручивайте внимательно! ………………8 фп.

– «Тускляк». Свет для обывателей. Быстро покрывается нагаром. Можно получить ожог буквально сразу после вкручивания. Легко бьется. Часто теряется по дороге домой. Излучает тусклый свет………………6 фп 50 пп.

– «Сверчок». Лампочка для рабочих, торговцев, матросов и солдат. Для переносных фонарей. Не споткнитесь!………………5 фп.

– «Мистер Слепец». Лампочка для слепых. Не смотрите, что цена ламп снижена вдвое. Разве вы хуже других? Просто порадуйте себя скрипом вкручивания………………2 фп 5 пп.

«Мистер Балб и сыновья» – было указано на плакате, но сыновей поблизости никогда не наблюдалось.

Сам же мистер Балб был обычно занят тем, что скучал, тоскливым взглядом провожая редких прохожих, которых, видимо, по ошибке занесло в его тупичок и которые не обращали никакого внимания на его праздничную (он был уверен, что она весьма праздничная) иллюминацию.

Тремпл-Толл – все же не Старый центр: здесь почти нет квартир с электриситетом, а масло, керосин и даже газ – намного дешевле. Что уж говорить о свечах – вместо одной-единственной лампочки их можно купить целую связку, и еще останется на спички.

Местные относились к стеклянным лампочкам пренебрежительно и недоверчиво: еще бы, ведь те бьются, горят слишком ярко, а еще их заставляет светиться какая-то невидимая энергия, которая идет по тонким медным проводам. Мало кто в Саквояжне мог осознать, как это – заковать в кандалы молнию, чтобы потом зажигать и гасить ее по первому желанию. И это еще если забыть о том мрачном типе, с которым электриситет и все, что с ним связано, ассоциировались. «Злодейские технологии злодея Замыкателя!» – говорили в Тремпл-Толл, и никому не было дела, что электриситет появился задолго до него. Здесь никого не волновало, что в Старом центре все высотные дома-башни уже давно освещены электриситетом.

Вот так и вышло, что электриситетные лампочки в Саквояжном районе были не слишком-то ходовым товаром, но мистер Балб и его мнимые сыновья искренне считали, что вот-вот это переменится и старые линии проводов вновь заработают. Мистер Балб каждый день прикатывал в свой закуток прилавок, устраивался рядом и ждал покупателей, но дожидался, по большей части, лишь презрения и насмешек от соседей по торговому ряду…

…Бикни всего этого, разумеется, не знал и подбежал к тупику Свечного ряда, преисполненный надеждой.