Кое-что особенное
Шрифт:
В самом деле, почему? Я подумала, что мне просто жаль его. Какой-то он неприкаянный, но вместе с тем симпатичный и вызывающий расположение к себе, в отличие от циника Ларса.
– Впрочем, меня это не касается, – равнодушно проговорил тот. – Не волнуйтесь, ничего с ним не случится, по крайней мере, по моей вине.
– Хорошо, – кивнула я. На самом деле, с чего я нервничаю. Ларс ведь не злой, просто безразличный, вряд ли станет намеренно вредить новичку. – Просто хотела убедиться, что в этом доме не произойдет никаких… эксцессов.
– Хуже, чем сейчас, все одно не
Я не стала комментировать его высказывание. Мы обсудили погоду, допили кофе и разошлись. Я погрузилась в дела по хозяйству, а чем занимался Ларс, мне было неведомо, но на глаза мне он не попадался до самого ужина.
Фотографии были готовы вечером. Я узнала об этом первой: Евгений попросил горничную срочно вызвать меня в его номер. И только взявшись за дверную ручку я осознала неуместную интимность такого приглашения, ведь мы могли бы побеседовать в холле, например, в конце концов, расположиться в моем кабинете…
Пока я раздумывала над этим, дверь распахнулась, и взволнованный жилец посторонился, приглашая войти.
– Что случилось? – спросила я, проходя в гостиную и отмечая, что шторы задернуты наглухо. – На вас лица нет!
– Уна, вы ведь догадывались, что на фото может получиться… странное? Я все думал, показывать вам или не стоит…
– Глупости! – разнервничавшись, я перебила его самым невежливым образом. – Не тяните, покажите мне их!
Он не стал больше тратить время на объяснения и подвел меня к столу, придерживая под руку, будто опасался, что могу лишиться чувств от испуга.
На темно-синем сукне были разложены несколько снимков разной величины. Я, Ларс и Ханна на веранде. Невольно отметив, что все мы здорово получились – Евгений не солгал, он действительно был мастером своего дела, – я склонилась над столом и пригляделась внимательнее.
– На заднем плане, слева, – раздалось прямо над ухом. – Видите?
За нашими спинами был запечатлен слегка размытый луг и далекая кромка леса. Узкие черные силуэты с белыми глазами-дырами отчетливо выделялись на этом фоне. Словно вытянутые тени людей, сгрудившихся в кучу, они стояли на берегу реки. Я прикинула масштаб – ростом они превышали среднего человека примерно вдвое.
– Они смотрят на Ларса.
– Еще бы, ведь он приехал к ним с инспекцией. Ревизоров никто не любит, – пробормотала я, не подумав, но тут же спохватилась. – Полно вам. Никуда они не смотрят. Просто тени.
– Скажите еще, оптические иллюзии.
Я развернулась и едва не столкнулась с ним нос к носу. Он был так близко, что наши плечи почти соприкасались, и от этой близости вдруг перехватило дыхание.
– Не уверена, – сказала я едва слышно. – Но вам точно нечего бояться. Даже если они… это существует не только на снимках, оно на Той Стороне, там и останется. И вреда не причинит.
Евгений отвел взгляд от моих губ, спохватился и отошел на два шага. Я незаметно выдохнула. Никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит больше сюда приходить. Краем глаза заметив полуприкрытую дверь в спальню, я стиснула зубы, чтобы не выдать смущение.
– Можно ли показывать
– Отчего же? Ханна гораздо смелее, чем может показаться, и обожает все мистическое. Ларс и вовсе будет счастлив их увидеть – будет что приложить к очередному отчету, глядишь, перед начальством сумеет выслужиться, – возразила я нарочито громко и отступила к двери. – Возьмите с собой, развлечете всех за ужином.
– Постойте! – он догнал меня у выхода и протянул конверт. – Ваши портреты. На этих снимках нет ничего странного, а вы очень… Вы прекрасно вышли на них.
Совершенно растерявшись, я взяла карточки, даже не взглянув, поблагодарила его и попросила не опаздывать. И пока не свернула за угол, чувствовала спиной, как он смотрит мне вслед.
2.3.
“Дорогая матушка!
Трудно выразить словами те чувства, которые я испытала, получив от тебя долгожданную весточку. Отрадно слышать, что скучать тебе не приходится, и ты вновь увлеклась любимым делом – помощью другим.
Впрочем, вряд ли ты находишь время для скуки; почему-то я подозреваю, что дни твои расписаны по часам, а светская жизнь вновь закружила. Надеюсь, тебе удается хотя бы вдоволь насмотреться на море? Я ведь помню, как ты мечтала о нем”.
Дописав вступление, я задумалась. Солгать о новом сердечном интересе или не стоит? Обманывать родителей – гадкий поступок, но сказать правду значило огорчить ее. В моем случае, когда каждое письмо могло стать последним, ошибаться было нельзя.
Я вкратце сообщила новости Сёлванда, которые могли ее заинтересовать, и перешла к тому, что происходило в бывшей ее, а теперь, после ее отъезда, моей гостинице.
“Наш ревизор так и не сумел покинуть город и по-прежнему живет у нас. За это время нам удалось прекрасно поладить, и теперь я с уверенностью могу утверждать, будто у меня хорошие отношения с властями.
И главная наша новость: на минувшей неделе прибыла новая гостья. Если бы почту доставляли не столь долго, я бы дала тебе возможность угадать самой, но не стану томить: под крышей твоего дома (а этот дом навсегда останется твоим, как далеко ты бы от него не уехала) поселилась знаменитость!”
Рассказывая о буднях гостиницы, я старалась больше внимания уделять всяким забавным происшествиям и воздерживаться от всего, что могло бы хоть немного огорчить маму. Перечитав, сама не удержалась от улыбки. Вышло очень даже недурно.
А после предстояло коснуться неприятной, но неизбежной темы. Проигнорировать ее расспросы о свадьбе Оле Юстенсена было бы грубостью. Вздохнув, я кратко написала, что это событие намечалось давно, напомнила, что никаких романтических чувств друг к другу мы с Оле не испытываем вот уже много лет, и решила все же намекнуть на якобы завязавшуюся интрижку с таинственным воздыхателем.