Кофе для невлюбленных
Шрифт:
Впрочем, для того, чтобы окупить расходы на вечер памяти Патрика Мореля, нужно по меньшей мере десять удачных дней. Остается надеяться, что для расследования это мероприятие оказалось более полезным, чем для моего банковского счета.
Тем временем автомобиль подъехал к «Старому гнезду». Лайзо с некоторой задержкой вышел и открыл для меня дверцу. Только тогда обратила внимание на то, что его смуглое лицо стало землисто-серым, как у больного, и вспомнила о словах Магды. Он подал мне руку, помогая выбраться из салона, и я вздрогнула — пальцы были холоднее льда. По нынешней-то летней жаре!
— Спасибо, — улыбнулась я Лайзо, хотя благодарить за нечто само
— Около четырех утра, леди, — почтительно ответил он, отведя взгляд, и слишком быстро отпустил мою руку. Странно. Раньше, кажется, Лайзо старался продлить любое случайное прикосновение — ненавязчивые знаки внимания, которые приятно получать от красивого человека, пусть бы даже и не равного по положению в обществе. — А заснул и того позже.
Вот как? Похоже, Лайзо просто не выспался. Надо бы действительно отправить его отдохнуть, но без намеков на слабость и бледный вид. Мужчины в некоторых вопросах бывают щепетильнее иных леди.
— В четыре часа пополуночи? Боюсь, я теперь чувствую себя немного неловко, мистер Маноле, — в моем голосе было неподдельное смущение. — Я скажу мистеру Спенсеру, чтобы он выписал вам премию за рвение в работе. И завтра можете взять выходной с утра и приехать за мной только к закрытию кофейни.
— Благодарю вас за заботу, леди, — вновь подчеркнуто вежливо поклонился Лайзо. — Но позвольте мне все же сопровождать вас завтра. Сказать по секрету, Эллис рекомендовал присмотреть за вами до конца этого расследования — для вашей же безопасности, леди Виржиния. Не сочтите за пустое бахвальство, но я могу оказаться полезен.
— Разумеется, — улыбнулась я Лайзо. — Однако настаиваю на том, чтобы вы хорошенько отдохнули. Водитель не должен засыпать в дороге, верно?
— Этого не случится, леди.
— Мне остается только довериться вам, мистер Маноле.
— Как вам будет угодно, леди.
«Сильно же Лайзо устал, если держится так отстраненно, — почему-то я почувствовала досаду. — Совсем не похоже на его обычное поведение».
В кофейне же все мысли о возможной болезни Лайзо вылетели у меня из головы. Слуги под руководством Георга сняли афиши с Морелем и расставили мебель, как следовало. Однако никому и в голову не пришло заменить «траурные» цветы на более жизнерадостные. Некоторые, конечно, можно было бы оставить, но многие букеты изрядно повяли — листья уныло обвисли, а лепестки стали отлетать. Да и взятые в аренду подсвечники никто не догадался вернуть… Словом, за делами время прошло незаметно, и когда в четверть седьмого Эллис постучался с черного хода, это стало для меня неожиданностью.
— Вечер добрый, Виржиния, — ослепительно улыбнулся он. От него буквально исходила энергия, как свет от солнца. И не скажешь, что этот человек лег спать уже под утро. — Все работаете? Неужели вам никогда не хочется провести денек в праздности, как и положено аристократам?
— Дурного же вы мнения об аристократах, — в притворном возмущении взмахнула я рукой. — Добрый вечер.
— Дурного? Они того стоят, — безапелляционно заявил Эллис и, не дожидаясь приглашения, занял место за своим любимым столом. — Мистер Калле еще не приходил?
— Нет. Однако у меня есть то, что скрасит вам ожидание, — я сдержала торжествующую улыбку, не подобающую леди. — Полагаю, вас заинтересует содержимое конверта, который лежит прямо перед вами.
— Этого, что ли? — спросил Эллис и, не дожидаясь ответа, с потрясающей непосредственностью сунул нос в конверт. — Подборка газет по теме? О, Виржиния, просто бальзам на мою душу! Вот заодно и проверим некоторые гипотезы… К слову, о необычных гипотезах. Я тут выяснил одну прелюбопытную вещь. Вы знали, что Патрик Морель должен был в следующем спектакле играть повесившегося от неразделенной любви юношу?
Несмотря на жару, у меня по спине пробежал холодок.
— Нет, не слышала. А что это за пьеса?
— Классика, — неопределенно взмахнул рукою Эллис. — «Обманутый Питер», слышали о такой?
— Разумеется, — откликнулась я с видом оскорбленной добродетели. — У меня хорошее образование.
— Да, да, пансион для благородных девиц, я помню, — серьезно ответил детектив. Глаза у него смеялись. — Жаль, что я сам не девица, и образование у меня уличное. Мне, к сожалению, эта пьеса была не знакома. Название я слышал, а вот сюжет… Увы. Иначе бы заинтересовался бы делом гораздо раньше. Я ведь знал, что Морель собирается играть в нем главную роль — все эти афиши в центре города, статья в «Сплетнях»… Помните, о чем эта пьеса?
— Юноша по имени Питер О'Райли, состоятельный и из хорошей семьи, влюбляется в красавицу гипси. Он дарит ей дорогие подарки, представляет родителям. Дело идет к свадьбе, но строгий отец, конечно, против безродной невесты, — заученно отозвалась я. Пьесу эту мне приходилось читать раз пять, не меньше, и дважды я видела постановку на сцене. Благодатный классический сюжет, не чуждый нравоучительности — куда еще сходить всей семьею, если не на «Обманутого Питера»? — Отец нанимает сыщика. Тот неделю следит за гипси и обнаруживает, что она уже обещалась обвенчаться с шестью молодыми людьми. Узнав эту новость, Питер О'Райли сходит с ума от горя и вешается на цветном пояске, который хотел подарить невесте.
— Совершенно верно. Напоминает ситуацию с нашим актером, верно? — азартно подмигнул мне детектив. Взъерошенный, по-птичьи непоседливый, он был похож на юркую черноголовую синицу, которая за день весь город облетит, везде побывает. — Правда, Морель повесился не на поясе, но возлюбленная-то у него была? И это подводит нас к тому, что кто-то имитировал ход пьесы. Либо убийца не чуждается хорошей шутки, либо сам Морель был человеком с чувством юмора. Возможность сумасшествия исключаем — по описаниям свидетелей и друзей Морель не похож на психа, ни на тихого, ни на буйного, — продолжал оживленно объяснять Эллис, не отвлекаясь от перелистывания газетных вырезок. Я мысленно подсчитала, сколько их всего, и обомлела. Святые небеса, и это все — о самоубийствах? Эллис, перехватив мой взгляд, усмехнулся. — Да уж, Виржиния, только посмотрите — целая эпидемия самоубийств и несчастных случаев. Правда, здесь у нас подборка за пять лет, да и не только о людях искусства. Видимо, ваш друг из газеты так стремился вам угодить, что хватал все, что под руку подворачивалось. Но уже сейчас обнаруживаются любопытные совпадения. Вот, взгляните сюда, — и он передал мне один из серых листков.
Я осторожно взяла заметку. Судя по дате, она относилась к событиям трехлетней давности. В ней говорилось о неком мистере Макмаффине, молодом эсквайре и заядлом игроке. Первая половина заметки посвящалась тому, как из раза в раз он ставил на одну и ту же лошадь, Можжевеловую Ягоду. На двадцать третий раз — автор подчеркивал это особо — ставка оказалась верной. Мистер Макмаффин сорвал солидный куш. Как охотно рассказывала его престарелая мать, выигрыш счастливчик хотел потратить на офицерский патент, о котором скудные доходы от земли даже мечтать не позволяли. И вдруг — этакое чудо!