Кофе по-ирландски
Шрифт:
– Кхе-кхе…
Резкий разворот в мою сторону, бросок – я в охапке. Свет выключается – моё тело уже на кровати, тесно придавленное Тёминым.
На моих губах его ладонь. Я его почти не вижу, едва различаю лишь безумно горящие глаза. Мне страшно…
Крепкая рука не даёт промолвить ни слова. Глаза со сверкающими в них чертовскими огоньками опускаются к моей шее. Поцелуи, от которых перехватывает дыхание… Я пытаюсь избавиться от его ладони, но он не позволяет. Целует всё ниже и ниже.
Не могу лежать без движения, это просто невыносимо, но с каждой секундой лишь сильнее оказываюсь прижата к матрасу.
Тёма со мной почти жесток, но именно от этого я почему-то получала ни с чем не сравнимое блаженство. Блаженство быть в его власти.
Когда он затих, опустив голову на мою грудь, только тогда заметила, что футболки у меня больше нет. Она обрывками свисала с туловища. Попыталась хотя бы от них освободиться, но мои неловкие движения вызвали странную реакцию: Тёма вновь набросился на меня, однако в этот раз он был нежным, неторопливым, как будто старался напиться мной, как будто готов был сделать что угодно, лишь бы это ночное наваждение не стало явью, не исчезло, растворившись в наступающем новом дне.
Мы вновь и вновь сливались в единое целое, перебарывая усталость, пытаясь растянуть время, потому что невероятно ужасным казался неумолимо наступающий рассвет. Рассвет, который мог вернуть нас в реальность. Рассвет, который так часто нас разлучал.
Но оказалось, мы зря боялись рассвета. Очень быстро выяснилось, что в доме мы… одни. Записка на столе: «Уехали. Сначала поедем на рынок рано утром, потом – в гости. Не ждите нас. Будем только завтра».
Самое забавное, что мы так и не сказали друг другу ни слова. Все пронеслось как в немом кино… Я ушла в ванную, включила душ и просто наслаждалась струями тёплой воды, пока не пришёл Тёма. Мы стояли под душем вместе, обнявшись.
Голова совершенно пустая.
Завтрак из бутербродов с икрой и кофе.
Выйдя покурить во двор, заметила одну особенность – туман. Питерский туман. Как же я его ненавижу сейчас, и как же я его полюбила в то самое невероятное утро.
Вот, сквозь, казалось бы, беспросветную дымку начали прорываться лучики солнца. Мне почему-то стало так весело… Я вскочила с крыльца и побежала прямо босиком по траве. Кружилась и ощущала прохладу росы, а потом упала на траву и смотрела в небо… Тёма наблюдал за мной молча, и только улыбка на его губах была такой же совершенной, как и блестящие капельки на тонких травинках.
Я поманила его к себе, и он, покрутив пальцем у виска, бросился навстречу, а потом упал рядом. Думала, что он вновь набросится на меня, но Тёма тихо лежал и глядел ввысь.
Нет, я не могла больше ждать.
Мы перекатывались по газону, сменяя друг друга сверху. Вряд ли в моей жизни повторится тот восторг, который я испытывала там, на траве, в росе, в его объятиях.
– Замёрзла?
– Нет, не замёрзла, просто продрогла.
– Марш домой!
– И это всё, что ты мне можешь сказать? – деланно надуваю губы.
Он целует их и шлепком по моей околевшей заднице направляет в дом.
Греюсь на кухне горячим кофе. Вторая чашка ждёт своего хозяина, но он не спешит.
Кофе почти остыл, и тут заходит Тёма. Волнистые волосы растрёпаны, на теле прилипшие травинки.
Прихлёбывает кофе.
– Пойдём в баню греться! – предлагает спонтанно.
Это был один из самых счастливейших дней в моей жизни. Мы бесились, словно дети. Стегали друг друга вениками, хохотали, обливались шампанским, дурачились, как только могли.
Мы прыгали в прудик с мостика «бомбочками». Наконец, мы любили друг друга там, где хотели. И в прудике тоже.
Мы бегали вокруг дома, играли в прятки с такими интимными правилами, что краска заливает лицо даже при воспоминании о них.
Тот день стал апогеем нашей любви. Мы превратились в один организм, в котором не приходилось договариваться о чём-либо. Если проголодались, то оба, если хотели друг друга, то это тоже оказывалось взаимно.
День сменил вечер. Уставшие, мы сидели, укатавшись в тёплые покрывала на берегу прудика и пытались выудить себе ужин. Холодильник ломился от еды, но так ведь интереснее, правда? Я пребывала в полном восторге от пойманного Тёмой карпа – вкуснее ничего и никогда не ела. Потом снова пили шампанское, сидя на больших садовых качелях, и курили кальян. А после просто встали и пошли спать. В эту ночь мы лежали рядом, плечом к плечу, и смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока сон, наконец, не вступил в свои права.
***
13 АВГУСТА
Утром я осторожно встала с кровати, чтобы не разбудить Тёму, привела себя в порядок и спустилась вниз, сварить бодрящий кофе. На кухне ждал, мягко говоря, сюрприз. За столом сидели родители моей тайной любви, какой-то мужчина, судя по возрасту, их ровесник, а также молодой человек лет двадцати. Машенька тоже присутствовала.
Упс!
– Доброе утро. А я только кофе хотела сварить…
Господи, неудобно-то как.
– Доброе утро, Танечка. Как вчера день провели? Тёма дома был?
– Да, Тёма был дома, а что?
– Ничего-ничего! У вас всё хорошо прошло?
Вообще кошмар! Хоть проваливайся сквозь землю…
– Не поняла, простите…
– Я имела в виду, общались ли вы друг с другом?
Сразу несколько пар глаз буравят меня.
– Ну общались, конечно. Он же дома был.
Замешательство.
Я мысленно молю Тёму, чтобы он проснулся и поскорее спустился ко мне. Тёма-а-а-а, спаси меня!
– Понятно. А давайте-ка мы с вами, Танечка, по магазинам пройдёмся. Я тут просто уникальные места знаю – в Москве таких вещей не найдёшь.
Ну что я могла ответить? Отказываться некрасиво с моей стороны. Я поднялась наверх, чтобы одеться. Тёма спал как убитый и улыбался во сне.
Тихонько прикрыла за собой дверь, вышла во двор.
Машина его мамы уже заведена.
Едем. Тоска смертная. Она молчит, как будто с какими-то мыслями никак собраться не может.
– Простите, может, мне кажется, но вы со мной поговорить о чём-то наедине хотели?
– Да, милая…
– Давайте просто попьём где-нибудь кофе. Мне магазины абсолютно не интересны.