Кофе с молоком
Шрифт:
Матвей, увидев меня в кровати, застывает на пороге комнаты. В его глазах кроме удивления и похоти есть что-то еще. Он подходит ближе и вглядывается в мое лицо.
— Что ты приняла? — холодно интересуется, держа руки в карманах брюк.
— Ничего — шепчу я.
— Да ладно, принцесса, просто скажи, что задумала. Обещаю, не трону. Посмеёмся вместе над твоим планом — слегка улыбается муж.
— Нет никакого плана — говорю чуть громче, чем следует.
— Не верю я тебе, хоть убей — Матвей присаживается на кровать — Всё это на постанову
— Ты же сам меня позвал… — теряю уверенность под его изучающим взглядом.
Не отводя глаз он встаёт с кровати и резко сдергивает с меня одеяло. Я пугаюсь и зачем-то зажмуриваюсь. Пытаюсь прикрыться, потому что вдруг начинаю испытывать стыд такого запредельного уровня, что мечтаю провалиться под землю…
— Хреновая из тебя соблазнительница — издевается Матвей — Не хочешь ты меня, оно и понятно, любовничек-то ещё не помер…
Я резко открываю глаза и вижу, как он бросает на меня одеяло с таким пренебрежением, словно бы я самая последняя тварь, что забралась в его постель.
— Одевайся. Не унижайся ещё больше — усмехается муж — Всё у нас будет, но не так. Не строй из себя жертву, не отдавайся мне потому, что обязана. Это мерзко.
Идёт к двери, но на полпути останавливается. Снова смотрит мне в глаза. У нас с ним похожий цвет глаз и это действует на меня угнетающе.
— И насчёт того, что я сказал и сделал. Прости. Я не должен был терять контроль над собой — наблюдает за моим удивлением с ледяным спокойствием — Я ревную тебя к нему. Дико ревную. Над моим телом ты бы так не рыдала, принцесса…
Выходит, оставляя меня одну. Мне опять охота плакать, хотя слез уже не осталось… Больно, мне так больно, что я дышать не могу. Спокойствие исчезло. Я хочу умереть. Эта мысль ужасает тем, что воспринимается мной как единственный выход избавиться от боли… Перестать наконец чувствовать вину и страх…
Я машинально одеваюсь и выхожу из спальни. Матвей стоит у окна, но почувствовав моё приближение оборачивается. Проходится по мне взглядом и ухмыляется.
— Ты я смотрю решила раствориться в своём горе — замечает он — Ужасно выглядишь. Приведи себя в порядок. Мы завтра идём на приём.
— Что за приём? — удивляюсь я.
— Твой отец обещал познакомить меня с нужными людьми. Необходимо наладить связи — медленно говорит он.
— Я никуда не пойду. Иди сам. Мне нужно быть с Сашей — уверенно смотрю в его глаза, что начинают темнеть.
— Издеваешься? — рычит Матвей — Ты больше его не увидишь. Хватит меня позорить! Твой Саша преступник. Если он поправится, ему грозит срок за нападение на меня.
— Продолжаешь утверждать, что на нож он сам напоролся? — усмехаюсь я.
— Так и было. Я лишь защищался. Но тебе легче поверить, в то, что я убийца. Пусть так. Главное, следствие знает правду…
— Сколько ты заплатил им за свою правду? — выпаливаю на эмоциях.
Матвей теряет контроль и резко дернув меня за руку впечатывает в себя.
— Ты специально меня провоцируешь, а? — рычит мне в лицо угрожающе — Это твой план? Вывести
— Не ищи подвох там, где его нет — устало отвечаю я.
Мы стоим с ним так близко, что я чувствую как бьётся его сердце. Ровно и сильно. Неосознанно касаюсь его груди, мне хочется ощущать этот ритм, он завораживает… Матвей шумно выдыхает, я поднимаю на него глаза и начинаю в них тонуть. Мысли о Саше просто исчезают. Я попадаю в какое-то странное состояние, как будто наблюдаю за нами со стороны… Его губы касаются моих с несвойственной ему нежностью. Он впервые целует меня так, как будто я что-то для него значу…
Моя убитая душа внезапно оживает. Меня окатывает волной мурашек так, словно я нырнула в ледяную воду. Черт, что это? Как к этому ублюдку я могу испытывать такое? Не успеваю подумать об этом, как он отстраняется. Снова закрываясь от меня натягивает на себя маску равнодушия.
— Ты хорошая актриса, Майя — заключает Матвей — Отлично держишься. Ещё немного и со стороны будет казаться, что ты в меня влюблена… Хорошо, запомни это состояние. Для всего мира мы должны быть счастливой влюблённой парой…
— Почему? — спрашиваю я до сих пор находясь в каком-то трансе.
— А разве не очевидно? Если все узнают правду не ты, не я не сможем сохранить репутацию. А она важна, принцесса, без неё мы никто…
Я хмурюсь. Мне не нравится то, что каждый шаг мужа продуманный и просчитанный как ход в шахматной партии. Чувствую себя пешкой, он мной играет, а я слепо подчиняюсь. И ещё: ему по-моему понравилось меня целовать. Мне не верится, что Матвей делает это только потому, что хочет добиться от меня нужного эффекта. Он реально кайфует. И самое страшное, я начинаю испытывать нечто похожее… Извращенное наслаждение от его губ…
И поцелуи такие разные, то страстные, то нежные, они меня плавят, заглушают волю, делают бесхребетной…
Наверное, он все-таки искусный манипулятор. В это верится легче, чем в то, что мои реакции абсолютно естественны. "Я ведь Сашу люблю" — с осуждением напоминаю самой себе и делаю шаг назад. Внутренний голос с ехидством напоминает мне, что сюда я пришла вовсе не из-за любви к нему.
— Ты пойдёшь со мной на этот приём. Мой итальянский очень плох, а пользоваться услугами переводчика, когда у меня жена итальянка очень странно, не находишь? — улыбается Матвей.
— Конечно — отражаю его улыбку я — Ты прав.
— Я бы хотел, чтобы ты немного позанималась со мной — продолжает он — Итальянский очень красивый язык, мягкий и нежный, как песня о любви…
— Ага, многие так считают. Язык оперы как никак. Ты кстати был когда-нибудь в опере? — зачем-то спрашиваю я.
— Нет.
— Жаль. Получил бы настоящее эстетическое удовольствие.
— Ты любишь оперу? — словно бы удивляется муж.
— Мне было 12 лет, когда мы с родителями провели несколько дней в Милане, и посетили Ла Скала. До сих пор помню это незабываемое ощущение причастности к чему-то великому…