Кофе с ограблением
Шрифт:
– Гостевой дом полон, а пригородные отели… Ты действительно так считаешь? – спросила она и села на один из стульев у стойки бара. Потом демонстративно положила одну ногу на другую и подтянула вверх юбку.
– Подожди, я, наверное, помогу тебе, – сказал бармен и снял очки. Он долго пытался заглянуть под юбку, прежде чем смог оторвать от нее глаза. – Кстати, я, пожалуй, смог бы недорого устроить тебя в пристройке. Но тогда тебе придется убраться оттуда до прихода строителей, а они начинают работу в семь утра.
– Это ведь не слишком много стоит?
– Ничего не бывает бесплатным, – сказал он и подмигнул.
После вечерней смены он привел ее в пристройку, и на следующее
56
Лиза прошмыгнула в маленькую комнату, которая была не намного больше личных «апартаментов» заключенных в Хинсеберге. Там стояла стул и незастеленная кровать, слева стол со стопкой книг; перед занимавшим почти целиком одну продольную стену диваном – чайный столик и два кресла. Над диваном висели две репродукции с изображением короля и королевской четы и еще две небольшие репродукции каких-то старых полотен, изображавших нимф и ангелов. На стене справа находилась пробковая доска с массой записок всевозможного содержания и афишей карнавального шествия. Она взяла одну из книг и полистала ее. «История искусств». Все правильно, точно как сказал бармен: девица явно изучала сей предмет. Лиза открыла дверь в гардероб: там висели несколько брюк, блузок и юбок, а на полу под ними лежала гора туфель и сапог. В дальнем углу она заметила несколько картин и рьяно принялась доставать их. Это оказались репродукции, но настолько новаторские, что ей не удалось понять их содержание. Она покачала головой и вернула их на место – никакого Клода Моне и Огюста Ренуара там не было, только хорошо разрекламированный хлам. Она закрыла гардероб и прошлась по содержимому письменного стола. В его верхнем ящике лежали письма, ручки, ластики, скрепки и ножницы, а в следующем – фотографии и пачка открыток. Она быстро просмотрела их: несколько видов Стокгольма, корабля «Ваза», дворца, Гранд-отеля плюс масса репродукций. Она медленно перелистала их, две последние представляли исчезнувшие шедевры.
Почему девчонка хранила их? Лиза снова обвела взглядом стены и решила перевернуть украшавшие их произведения, чтобы проверить, нет ли чего-нибудь с другой стороны. Она подошла к изображению королевской четы и осторожно взялась за него, но вдруг услышала шаги в коридоре. Дверь в туалет была открыта, и она как раз успела закрыть ее за собой, когда шумная компания молодых людей и девиц ворвалась в комнату. На короткое мгновение наступила тишина, потом кто-то легонько дернул за ручку туалета.
– Петра, мы знаем, что ты там!
Послышались смех и крики, а потом все запели:
Да, пусть она живет, да, пусть она живет.Лиза молча стояла перед зеркалом.
Да, пусть она живет до сотни лет. Ура, ура, ура!Послышались крик и шепот, а потом кто-то рывком открыл дверь в ее убежище, и Лиза инстинктивно
– Ой, кто ты, черт возьми? – Возглавлявшая компанию девица с тортом сделала шаг назад, и остальные у нее за спиной последовали ее примеру.
– Я собиралась сделать сюрприз в день рождения, – сказала Лиза и сунула губную помаду себе в сумочку. – Я ее кузина.
– Ты? Здорово!
– У меня есть идея. Подождите Петру здесь, в ее комнате, а я встречу ее на входе, – предложила Лиза и проскользнула мимо них в коридор, прежде чем кто-то успел сказать хоть слово. По дороге вниз, на лестнице, она увидела девушку с рыжими волосами и рюкзаком через плечо. Пожалуй, именно ее она сейчас навещала, но Лиза не осмелилась остановиться и не попробовала выяснить это, хватало и того, что ее видели.
Сидя в метро в направлении центра, она наконец пришла в себя и начала размышлять об украденных картинах. Пожалуй, она была слишком оптимистично настроена, решив, что сможет найти их. Если они не находились в отеле и если никто из персонала не забрал их, Ренуара и Моне, конечно, уже вывезли из страны. Возможно, их засунули в какой-то подвал или куда-то на чердак, но в подобное она мало верила: было слишком рискованным хранить их там.
Жаль, что это не Петра. Лиза думала, что девушка догадалась о ценности полотен и прихватила их с собой, но та явно не отличалась даже хорошим вкусом. Вставлять короля и королевскую чету в столь шикарные позолоченные рамы уж точно не стоило. Вдобавок они были чересчур громоздкими. Нет, в искусстве она, похоже, не разбирается, подумала Лиза и устроилась поудобнее на сиденье. Но, пока она ехала, ее мысли вернулись к картине, которую она попыталась перевернуть. Она оказалась на удивление тяжелой, и, опять же, ее рама была непропорционально большой. Что-то здесь не сходилось.
57
Разочарование. Никакое иное слово не подходило для описания его чувств. В течение нескольких недель Гений пытался придумать, как ему снять электронный браслет с лодыжки и незаметно вернуть его на место. Но, как раз когда он решил проблему, ему стало известно, что его никто не собирается «окольцовывать». Ранним осенним утром открылись двери его камеры в исправительном учреждении Тебю.
– Время пришло. Пора собираться в путь.
Гений, который лежал и читал, поднялся не без труда.
– Что, о чем речь?
– Срок твоего пребывания здесь истек, дальше будет тюрьма открытого типа, а потом поедешь домой к женушке.
У Гения сразу защемило сердце. Домой? Марта и сестра Барбара проплыли перед его глазами, у него ведь не было больше настоящего дома. Супруга снова вышла замуж за богатого пожилого джентльмена и сейчас жила в Гётеборге, в то время как сын несколько лет назад переехал за границу после неудачной женитьбы. Он работал в Красном Кресте в Танзании, и скоро будет три года, как Гений его не видел. Но он сохранил за собой мастерскую в Сундбюберге в надежде, что сын в один прекрасный день заберет ее, хотя там он не мог жить. Гений провел пальцем под носом и задумался. Если у него не получится вернуться в «Диамант», что случится тогда?
– Грабли тоже переводят? – поинтересовался он.
– Как только закончится расследование.
Гений снова потер себе под носом и попытался представить свою новую жизнь, но единственное, что он видел перед собой, была Марта и деньги в водосточной трубе.
– В Асптуне ты привыкнешь к свободе и тогда сможешь легче адаптироваться в обычном обществе, – продолжил надзиратель.
– Мне скоро исполнится восемьдесят. Лучше поздно, чем никогда, – ответил Гений.
– Нас обычно заранее предупреждают о перевозке, значит, тебя скоро заберут.