Когда бессилен закон
Шрифт:
— Я знаю. Я не волнуюсь.
Он успокаивал меня:
— Меня не могут обвинить в чем-то, чего я не делал. В конце концов, ты ведь окружной прокурор.
Что я мог сказать ему? Сам-то я уже понимал, что это могло причинить ему больше вреда, чем пользы.
Глава 2
К тому времени, когда я вышел из автомобиля перед собственным домом, ночь уже достигла того часа, в который рождается ощущение, что лишь очень немногие разделяют с тобой удовольствие от свежего ночного воздуха. Прежде чем я сделал второй шаг, Лоис уже стояла в дверях.
— Все
Устало я прошел мимо нее. Ни приветственного поцелуя, ни радушного прикосновения. Хотя нельзя сказать, чтобы я заслуживал их.
— Расскажи мне, — попросила она.
Я долго колебался, понимая, насколько изменится сцена после того, как я заговорю.
— Позволь мне взглянуть на Дину.
Я сбросил по пути куртку, и, пока проходил сквозь слабо освещенную гостиную и коридор, глаза мои снова привыкли к темноте, так что когда я добрался до спальни, то ясно разглядел дочь. Она совершенно безмятежно лежала на спине именно так, как ее уложили, — с руками поверх одеяла.
Я ощутил прикосновение к плечу.
— Дэвид... — сказала Лоис.
Я последовал за нею на кухню.
— Он не пострадал, — быстро проговорил я. — Его отпустили под залог. Теперь в ближайшее время ничего не случится.
— Его арестовали. Это не было ошибкой? Да за что же, Господи?
— Лоис, послушай, это просто безумие. Позволь мне...
— За что, Марк?
— За изнасилование.
Конечно, я не ожидал, что она упадет в обморок, как мать викторианских времен, но то, как она на это отреагировала, удивило меня не меньше. Она рассмеялась.
— Ну, я надеюсь, ты действительно выручил его. Все, что у них может быть, — это какое-нибудь старое дело и кто-то по фотографиям решил, что он похож на разыскиваемого.
— Не совсем так.
Я пересказал ей историю Дэвида, но не для того, чтобы совершенно опровергнуть то, что предположила она, а лишь самое главное: женщина из его офиса фальсифицировала изнасилование. Лишенная деталей, история выглядела не так безнадежно. Пока я рассказывал, Лоис начала готовить кофе. Движения ее были почти автоматическими; по-видимому, уже наступило утро. Веселье покинуло Лоис так быстро и так решительно, что это не могло быть реальным. Когда я закончил, обступившую нас тишину нарушили лишь бульканье и посвистывание кофеварки. Лоис молчала целую минуту. Когда она наконец заговорила, в тоне ее слышалась настойчивость.
— Единственное, в чем можно быть уверенным, — это то, что, когда дело будет прекращено, оно получит такую же огласку, как и его арест. Знаешь, после того, как ты все расследуешь и выяснишь, с какой целью та женщина, кто бы она ни была, сказала о нем такое, и это закончится, объяснение должно будет стать достоянием гласности. Всякий, кто читает незаконченные истории в газетах, обязательно хочет узнать и их финал.
Она снова удивила меня. Я подумал, что ей следовало понять по крайней мере один основной факт, одну вещь, которая произошла. Я перебил ее, чтобы объяснить.
— Лоис, мой офис не может вести это дело. И даже расследовать его, и даже представить суду присяжных.
— Твой офис?
— Служба окружного прокурора. Ты, конечно, понимаешь это. Ни один человек из тех, кто у меня работает, не имеет права даже прикоснуться к этому. А вот что мне необходимо выяснить...
— Что ты имеешь в виду?
Возможно,
— Лоис, совершенно исключено, чтобы служба окружного прокурора вела это дело под моим руководством. Меня тогда наверняка дисквалифицируют.
Она подошла ко мне. Одна рука ее слепо шарила перед собой, в другой была чашка с кофе. Я подумал, что она собирается выплеснуть его мне в лицо. Ищущие пальцы нащупали мою рубашку, захватили целую пригоршню ткани и вцепились в нее мертвой хваткой.
— Ты не можешь уклониться от этого. Ты хочешь сказать, что не желаешь утруждать себя тем, что...
— Черт побери, Лоис, ты что, с ума сошла? Неужели ты думаешь, что у меня есть выбор? Я имею в виду, что не существует путей подключиться к этому. Иди сюда.
Я убрал ее руку со своей рубашки и, отведя Лоис в кабинет, усадил рядом с собой.
— Смотри: предположим, я делаю так, как ты говоришь: принимаю дело, расследую его, объявляю о том, почему эта женщина солгала, представляю материалы суду присяжных и добиваюсь признания обвинения необоснованным. Предположим такой вариант. Забудем о факте, что никто не поверит в это, никто не будет по-настоящему убежден в невиновности Дэвида, то есть забудем именно о том, о чем ты тревожилась минуту назад. Подумай обо всех тех, кто окажутся вовлеченными в дело, — о репортерах, судьях, окружных уполномоченных, о самой этой женщине — обо всех, у кого имеется мотив раскричаться об укрывательстве и постараться извлечь из этого какую-то выгоду. Подумай о них. Каждый из этой группы обязательно постарается возобновить дело, даже если я его закрою. То, что обвинение признано необоснованным, вовсе не положит конца процессу. Любой другой суд имеет право возобновлять это дело снова, снова и снова. Может быть, и я в состоянии препятствовать разбирательству, покуда являюсь окружным прокурором, но это только четыре года, а по делам об изнасиловании установлен десятилетний срок давности. Дейв не мог бы в течение всех этих десяти лет вздохнуть свободно. И к тому же, видишь ли...
Выражение, гнева постепенно сошло с лица Лоис. Теперь она выглядела испуганной.
— В том случае, если расследование начнет какой-нибудь другой суд, они обратятся к судье, который позволит им выбрать специального обвинителя. В соответствии с обычной процедурой суд обращается в прокурорскую ассоциацию штата, и выбор делается там. А они подыщут кого-то не из нашего города, какого-нибудь обвинителя или адвоката по уголовным делам, живущего в другом округе. Это именно то, чего я не должен допустить — чтобы дело вел человек, не имеющий здесь личных интересов, кто-то, на кого я не смогу повлиять. Я должен быть уверен, что специальным обвинителем будет житель Сан-Антонио.
— Но ведь ты-то не можешь его выбрать. Это будет выглядеть даже хуже, чем если бы ты сам вел дело.
Я обрадовался, услышав от нее эти слова. Она начинала понимать. Теперь испуг в ее глазах уступал место выражению глубокого раздумья. Я почувствовал облегчение, но знал, что другого шага за мной ей не сделать.
— Все верно. Но я могу выбрать персону, которая занимается подбором специальных обвинителей. И я могу сделать это на абсолютно законном основании.
— Каким образом? Кого?