Когда бета рычит
Шрифт:
— Не воспринимай это как оскорбление, детка. Да, ты — приз, бесценный, заветный. Я сделаю всё возможное, чтобы ты была в безопасности. И я не буду делать это из-за твоего богатства или положения альфы. Ты ценна сама по себе.
Наверно, в машине жарко, потому что она внезапно растаяла. Никогда ещё никто не говорил ей ничего столь прекрасного.
— Ты говоришь всё правильно.
— Я не просто так говорю, детка. Я делаю. Со временем ты все поймёшь.
— Если у меня будет время.
— Ты получишь это
— Но как долго это будет продолжатся? — Как долго ей придется жить с этой угрозой, нависшей над ней? Остановятся ли стаи ликанов, когда в полнолуние будет выбран новый альфа, или они будут продолжать преследовать, решив наложить свои грязные лапы на её богатство? — Я не хочу всю жизнь прятаться или бояться каждой тени.
— Мы можем покончить с этим прямо сейчас. — Его слова, произнесённые, когда он обогнул изгиб дороги, окаймляющей скалу, не звучали обнадеживающими.
Арабелла вцепилась руками в сиденье, глядя на головокружительную высоту. Конечно, он не имеет в виду…
— Я не думаю, что готова умереть.
Машину наполнил смех, низкий и хриплый, и ей хотелось надеяться, что это не злодейский хохот, прежде чем он дёрнет руль и они слетят с обрыва.
— О, детка, не такой конец. Я имел в виду, что мы можем покончить с притязаниями волков, сделав тебя недоступной. Если ты уже востребована, то им придется отказаться от своих усилий.
— Востребована? Кем?
Хейдер фыркнул:
— Ты действительно хочешь спросить? Я говорил тебе об этом сегодня утром и повторяю ещё раз. Ты моя пара.
Как правильно прозвучали слова, произнесённые им, но разве она уже не была наивной девочкой, которая когда-то поверила другому сладко говорящему мужчине?
— Как ты можешь быть в этом уверен? Мы даже не принадлежим к одному виду.
— И что же?
— У меня на тебя аллергия.
— Но уже становится лучше. Посмотри на нас, вместе в машине, а ты ещё ни разу не чихнула.
Как быстро он забыл о её приступе, когда обнял перед тем, как уйти и допросить Сэма. Она заметила, что он переодел рубашку — результат слишком большого количества чиханий или крови от допроса?
— В смешанных браках часто бесплодие. — Дети, то, чего она так старалась не иметь с Гарри. Без ведома покойного супруга ей поставили внутриматочную спираль. Смирившись со своей судьбой, она отказалась разделить её с невинным ребенком.
— Значит, возьмём приемного. Или будем жить, воспитывая чужих детей. У прайда есть множество малышей, которых мы можем баловать и одалживать. Я уверен, что тетя Хильда с удовольствием скинула бы на время нескольких своих отпрысков, чтобы отдохнуть.
Он говорил об этом
— У тебя на всё есть ответ.
— За исключением одного вопроса, который я задал. Ты будешь моей парой?
Прикусив язык, Арабелла удержалась от того, чтобы сказать «Да!» Она не должна в это ввязываться. Ей нужно время подумать.
— А если я скажу «нет»? — Он стал бы её принуждать?
— Тогда я буду выть под твоей дверью и преследовать, глядя на тебя умоляющими кошачьими глазами, пока ты не сломаешься и не закричишь «да». Кстати, ты также будешь кричать, когда мы наконец останемся одни и я закончу то, что мы начали сегодня.
Как не вовремя он вспомнил о поцелуе. Этот полный страсти, обжигающий поцелуй. Ох.
— Я… я… — Правильного ответа на его вопрос «Ты будешь моей парой?» не существовало. Она могла бы перечислить так много веских аргументов, почему она должна отказаться. И все же… ей хотелось сказать «да».
«Он наш. Мы должны заявить на него права».
Как будто она прислушивалась к той половине себя, которая предпочла спрятаться от мира.
«Я должна спрятаться. Так будет лучше. Это я во всем виновата».
Арабелла могла бы продолжить расспросы, но они притормозили перед домом, и лакей в униформе придержал для неё дверь.
Потом её окружили кошки. Возбуждённые львицы, которые набросились на неё с вопросами.
— Это правда, что кто-то напал на вас на ранчо?
— А кто-нибудь наложил лапу на пойманного волка?
— Этот цвет ногтей делает мои пальцы толстыми? — Вопрос был задан не ей конкретно, а вообще. Но он оказался единственным, на который Арабелла смогла ответить.
— По-моему, очень мило.
— Дамы. Если вы не возражаете, Арабелле нужно отдохнуть после нападения. Но будьте начеку. Патрулируйте территорию. Волки объявили войну, и мы должны показать им, почему эта грёбаная идея глупа.
Радостные возгласы встретили его заявление.
Хейдер обнял Арабеллу за талию и повел сквозь толпу любопытных. Этот звук, каким бы дружелюбным он ни был, напомнил ей, насколько прайд отличается от стаи.
— А ваши женщины всегда такие?
— Что ты имеешь в виду? Шумные? Влезающие во все дела? Кровожадные? Да, по всем трем пунктам. — С какой гордостью он это произнёс.
— Тебя это не беспокоит?
Хейдер нахмурился:
— Почему это должно меня беспокоить? Они просто остаются самими собой. Это может иногда сводить меня с ума, и уединение — это то, что они не уважают, но именно это делает их такими бесценными для меня. Друг для друга. Мы уважаем наши разные личности. Мы поощряем сплоченность, особенно когда речь заходит о семье. Мы не только львиный прайд. У нас есть гордость. Ррр.
Его притворный рёв заставил Арабеллу улыбнуться.
— Ты говоришь об этом так просто.