Шрифт:
Моему отцу посвящается
Я - мира смерч, когда смеются боги, Водоворот страстей в том море тайном, Чьи волны набегут на берег мой убогий Толпою буйной.
Мервин Пик, «Формы и звуки», 1941
Женщина, готовая принять скорбь на душу
Однажды вечером, когда Элрик в мрачном настроении сидел в таверне и пил
У нее было тонкое, болезненное лицо, почти такая же белая, как у Элрика, кожа, а ее светло-зеленые одеяния хорошо контрастировали с темно-рыжими волосами.
Таверна была освещена пламенем свечей, а воздух полнился досужими спорами и скучноватым смехом, однако слова женщины из Мииррна, звучавшие четко и мелодично, перекрыли назойливый шум.
– Я искала тебя двадцать дней, - сказала она Элрику, который высокомерно поглядывал на нее полуприкрытыми малиновыми глазами.
Он лениво сидел на стуле с высокой спинкой, держа в длинных пальцах правой руки серебряный кубок с вином, а левой поглаживая рукоять своего рунного меча Буревестника.
– Двадцать дней, - едва слышно и намеренно грубовато проговорил мелнибониец, словно обращаясь к самому себе.
– Красивая женщина не должна так долго бродить одна по свету.
– Он открыл глаза чуть шире и заговорил, обращаясь теперь прямо к ней: - Я Элрик из Мелнибонэ, как тебе, несомненно, известно. Я не ищу ничьего покровительства и сам никому не покровительствую. Помня об этом, скажи мне, почему ты двадцать дней искала меня.
Женщина, на которую надменный тон альбиноса не произвел ни малейшего впечатления, ровным голосом ответила:
– Ты ожесточившийся человек, Элрик. Мне и это известно. Ты погружен в скорбь по причинам, которые уже успели перейти в легенду. Я не ищу твоего покровительства, а хочу сделать тебе одно предложение, включающее и меня. Чего ты желаешь больше всего на свете?
– Покоя, - просто ответил ей Элрик. Потом он иронически улыбнулся и добавил: - Я грешный человек, моя госпожа, и меня преследует адский рок. Однако я вовсе не глуп и не лишен чувства справедливости. Позволь мне напомнить тебе частичку этой истины. Можешь называть это легендой, если тебе так хочется, - мне все равно. Год назад от моего верного меча погибла одна женщина.
– Он резко похлопал по клинку, а в его глазах появилось жестокое выражение, исполненное самоиронии.
– С тех пор я не ухаживал ни за одной женщиной и ни одну не желал. Зачем мне отказываться от таких безопасных привычек? Уверяю тебя, я мог бы говорить с тобой языком любви, ведь ты обладаешь изяществом и красотой, которые наводят меня на интересные мысли, но я не стал бы и малую часть темного бремени, которое несу, перекладывать на такие хрупкие плечи. Любые отношения между нами, кроме формальных, приведут к тому, ч что, помимо моей воли, часть этого бремени все же ляжет на твои плечи.
– Он помолчал несколько мгновений, а потом медленно добавил: - Должен признать, что иногда я кричу во сне, а иногда меня мучают непередаваемые приступы отвращения к самому себе. Так что уходи, моя госпожа, пока не поздно, и забудь Элрика, потому что ничего, кроме горя, он тебе не принесет.
Быстрым движением он отвел от нее взгляд, поднял серебряный кубок, осушил его и снова наполнил из стоящего рядом кувшина.
– Нет, - спокойно сказала бескрылая женщина из Мииррна, - никуда я не уйду. Ступай за мной.
Она поднялась и нежно взяла Элрика за руку. Элрик, сам не зная почему, позволил вывести себя из таверны в грозу, которая бушевала в филкхарском городе
Элрик испытывал неловкость оттого, что его влечет к этой женщине со спокойными глазами, женщине, которая не тратит впустую слов. Он почувствовал сильный всплеск эмоций в своей душе - таких эмоций, на какие уже не рассчитывал в своей жизни; ему захотелось обнять эти тонкие плечи, прижать ее хрупкое тело к себе. Но он подавил в себе этот порыв, изучая ее точеную фигуру, разглядывая ее волосы, которыми вовсю играл ветер.
Этот неугомонный ветер траурно завывал на море, а между ними воцарилось благодатное молчание. Здесь Элрик мог не обращать внимания на теплые запахи города, и он позволил себе расслабиться. Наконец, глядя мимо него в бурлящее море, она сказала:
– Ты, конечно, знаешь о Книге Мертвых Богов?
Элрик кивнул. Несмотря на потребность как можно больше отдалиться от людей, у Элрика вдруг проснулся интерес к этой женщине. Эта книга, согласно легендам, содержала знания, которые могли бы решить многие проблемы, преследовавшие людей на протяжении многих веков. Она содержала святую и могущественную мудрость, приобщиться которой желал каждый чародей. Но считалось, что книга эта уничтожена, заброшена на солнце в те дни, когда Древние Боги умирали в пространствах космоса, лежащих за пределами Солнечной системы. В другой легенде (явно более позднего происхождения) туманно говорилось о неких темных силах, которые остановили книгу на пути к солнцу и, не допустив ее уничтожения, похитили. Большинство ученых отвергали эту легенду, говоря, что если бы книга и в самом деле не погибла , то должна была непременно где-нибудь объявиться за такой огромный промежуток времени.
Отвечая Шаарилле, Элрик напустил на себя скучающее выражение, чтобы не показать своего интереса.
– Почему ты говоришь об этой Книге?
– Я знаю, что она существует, - энергично ответила Шаарилла, - и я знаю, где она находится. Мой отец получил эти сведения перед самой своей смертью. Если ты поможешь мне раздобыть эту Книгу, то, если захочешь, сможешь получить и ее, и меня.
«Может быть, в этой Книге содержится тайна душевного покоя, - подумал Элрик.
– Может быть, он, найдя Книгу, сможет расстаться с Буревестником? »
– Если она тебе так нужна, что ты просишь меня о помощи, - сказал Элрик, - почему же ты готова отдать ее мне?
– Потому что я побоялась бы постоянно хранить такую вещь у себя. Такими книгами не должны владеть женщины, но ты, возможно, последний чернокнижник на земле, и тебе она подойдет как нельзя лучше. И потом, чтобы заполучить ее, возможно, придется убивать, и я никогда не чувствовала бы себя в безопасности с таким фолиантом на руках. Мне нужна только малая часть содержащейся в ней мудрости.
– И какая же?
– спросил Элрик, изучая ее аристократическую красоту и ощущая при этом новый прилив желания.
Ее губы приняли жесткие очертания, веки закрылись.
– Когда Книга будет в наших руках, тогда я тебе и скажу, какая. Не раньше.
– Неплохой ответ, - заметил без промедления Элрик, понимая, что сейчас он больше ничего не сможет узнать.
– Он мне нравится.
– И тут, почти не осознавая, что делает, Элрик своими гибкими белыми руками обнял ее плечи и прижал свои бесцветные губы к ее алым.