Когда человек убивает
Шрифт:
— Мне лично кажется, что я должна поехать, Дикки!
Тогда переменил тактику ее сынуля. Он стал уговаривать мать.
— Разумеется, мамси. Раз ты решила, мы сможем это сделать. Только сначала надо все хорошенько обсудить. И зачем такая спешка? Почему не поехать к нему позднее, после обеда?
Он повернулся ко мне:
— Сможет она встретиться с Ниро Вулфом сегодня вечером?
— Да, конечно, но сейчас было бы лучше.
— Сейчас она устала.
— Да, да, я страшно устала. — И тут же резко сбавила тон, который вновь стал каким-то нерешительным. —
Я достал из бумажника карточку и протянул ей.
— Кстати, мне это кое о чем напомнило… Во время совещания в офисе мистера Бииба в прошлую пятницу Обри положил одну из своих рекламных карточек на стол адвоката и оставил ее там. Может быть, одному из вас, случайно, известно, что с ней произошло?
Миссис Севидж, не раздумывая, выпалила:
— Я помню, как он доставал карточку, но мне…
— Помолчи! — рявкнул Дик, сжав ее руку так сильно, что она поморщилась от боли. — Иди наверх!
Она попыталась высвободить руку, убедилась, что у нее ничего не получится, и уставилась на сына гневным взглядом, но и это не помогло. Его глаза смотрели на нее яростно и требовательно. И она смирилась. Ее порыва хватило на четыре секунды. Когда он повернул ее лицом к выходу, она не сопротивлялась, молча прошла к лестнице и стала подниматься наверх.
Дик подошел ко мне и сказал зло:
— Что вы там мололи о карточке Обри?
— Обри оставил одну из своих рекламных карточек на столе Бииба, — спокойно сказал я.
— Кто вам это сказал?
— Обри.
— Да-а? Этот тип, которого обвиняют в убийстве? Назовите кого-нибудь понадежнее.
— Охотно. Бииб это подтверждает.
Дик фыркнул.
— Эта мерзкая гнида? Эта гадина?
Он поднял руку, намереваясь хлопнуть мне по плечу, но я быстро отступил назад.
— Послушайте, вы, если вы и ваш босс воображаете, что сумеете состряпать лазейку для Обри, я не стану вам мешать при условии, что вы откажетесь от своих попыток втянуть в свою игру мою матушку или меня самого. Ясно?
— Я просто хочу знать…
— Вам все ясно?
Я усмехнулся;
— Не все… Чего вы так боитесь?
Он сжал кулаки, но не пустил их в ход. Подошел к двери, распахнул ее и грубо рявкнул:
— Выход здесь!
Поскольку я задерживаюсь в тех местах, где меня не желают видеть, только тогда, когда имеется шанс что-то выиграть, я воспользовался сомнительной любезностью Дика Севиджа и вышел из дома на боковую дорожку.
Я почти перестал рассчитывать на успех. Вернувшись снова на Парк-авеню, где к этому времени у меня с лифтером установились чуть ли не приятельские отношения, я услышал от него, что миссис Хорн вернулась домой. Он сообщил ей, что мистер Гудвин заходил несколько раз и снова вернется, на что она распорядилась сразу же послать меня наверх.
В апартаменте Д, на двенадцатом этаже имелась горничная в соответствующем кокетливом форменном платье и наколке. Она провела меня в гостиную, на убранство которой деньги Сидни Карноу были израсходованы без особого
Я уселся, но почти сразу же вскочил, потому что появилась Энн Хорн. Она соблаговолила протянуть мне руку для поцелуя.
— Нам нужно спешить, — сказала она, — а то с минуты на минуту может возвратиться мой муж. С чего вы начнете? С резинового шланга?
На ней было премиленькое незатейливое платьице синего цвета не то из шелка, не то из чего-то, похожего на шелк. Энн успела поработать перед зеркалом над своим лицом после того, как вернулась домой, и выглядела сногсшибательно.
— Не здесь, — ответил я. — Крепитесь! Я отвезу вас в подземную тюрьму.
Она опустилась на кушетку.
— Садитесь и опишите мне все подробно. Сырость и крысы, я полагаю?
— Нет, мы не в состоянии убедить крыс оставаться в здании. Скверный воздух.
Я сел.
— Фактически, я пришел к убеждению, что физические меры воздействия для вас не годятся. Более целесообразен психологический прессинг. А это — сфера деятельности мистера Вулфа. Но он никогда не покидает пределы своего дома. Вот я и пришел, чтоб отвезти вас туда. Можете написать мужу записку, чтобы и он присоединился к нам.
— Это мне совершенно не по вкусу. Психически я уже развалина. В чем дело, вы опасаетесь, что я не выдержу физической обработки?
— Наоборот. Опасаюсь, что я не сумею ее применить. Природе пришлось много потрудиться над вами, было бы преступлением портить то, что ей удалось сотворить. Вы будете в восторге от встречи с Ниро Вулфом. Он вообще боится женщин. Вы же напугаете его до потери сознания.
Меня восхищала ее находчивость и изобретательность. Зная, что она возьмет в руки сигарету, и я должен буду подняться с места, чтобы поднести ей огонь, она сначала щелкнула зажигалкой, а потом уже потянулась к пачке сигарет. Превосходно, не правда ли?
— Чего ради? — спросила она, сильно затянувшись и медленно выпустив струю дыма.
Я объяснил:
— Поля Обри обвиняют в убийстве. Мистер Вулф может заработать хорошие деньги, если ему удастся его вытащить. Мистер Вулф не из тех людей, которые упускают без драки большой гонорар. Так что с Обри непременно будет снято обвинение. И мы с радостью предоставим нам возможность разделить с нами лавры, без гонорара, разумеется. Так что давайте незаметно отсюда ускользнем — и поехали.
— Вам невозможно отказать… Бедняга Поль, мне его безумно жаль!
— Почему? Когда он выйдет из тюрьмы, он сможет еще раз жениться на собственной жене и вторично отпраздновать свадьбу.
— Если он выйдет… Вы помни те детские песенки?
— Я сам их сочинял.
— В таком случае вы должны знать эту:
«Иголки, булавкиИ шпильки в добавку.Когда человек убивает,Он сам себе яму копает…»— Знаю, конечно. Это одна из самых моих любимых. Только ведь Обри-то не убивал.