Когда человек убивает

Стаут Рекс

Я закончил отчет, Вулф не задал ни единого вопроса и даже не соизволил раскрыть глаза. Не обидно ли, скажите? Я громко застонал от боли. Напрасные старания. Тогда я заговорил язвительно:

— Мне совершенно ясно, что я впустую потратил пять часов вашего времени. Если я останусь здесь, то смогу ляпнуть нечто такое, что выведет вас из себя. Поэтому, полагаю, мне лучше поехать к доктору Волмеру, пусть он вправит мне челюсть. Возможно, ему придется наложить шину.

— Нет.

— Что нет?

Вулф открыл глаза.

— Я жду телефонного разговора. Возможно,

он состоится не ранее завтрашнего дня, но, может быть, и сегодня до полуночи. В таком случае ты мне понадобишься.

— О-кей, я буду наверху.

Я поднялся к себе на второй этаж, включил свет, подошел к зеркалу в ванной комнате проверить, не следует ли поставить на челюсть компресс, чтобы согнать опухоль, не обнаружил даже намека на таковую и устроился в кресле с пачкой иллюстрированных журналов. Прошло около двух часов, я безбожно зевал, нетерпеливо посматривая на часы. Но вот через открытую дверь до меня донесся слабый звук: это разговаривал Вулф.

Я подскочил к прикроватной тумбочке и торопливо поднял трубку параллельного аппарата, но в ней не слышалось даже привычного гудения. Безмозглый осел, как это я мог позабыть, уходя из кабинета, воткнуть штекер в розетку? Теперь было бы просто оскорбительным для меня спускаться по лестнице в холл и воспользоваться имеющимся там телефоном. И я ограничился тем, что вышел на площадку. Но, то ли Вулф деликатно приглушил голос, то ли он больше слушал, нежели сам говорил, только я ничего не сумел разобрать.

Пришлось несолоно хлебавши возвращаться на свое кресло к журналам. Однако не успел я принять удобную позу, как снизу раздался зычный крик:

— Арчи! Арчи!

Нет, я не прыгал через три ступеньки, откликаясь на зов, но признаться, и не медлил: меня подгоняло любопытство. Вулф сидел на обычном месте за столом. Как только я появился в кабинете, он распорядился:

— Разыщи мне Кремера.

Разыскать инспектора Кремера из Отдела по расследованию убийств, безразлично в дневное или ночное время, иногда бывает простой задачей, а иногда почти невыполнимой. На этот раз получилось нечто среднее. Мне ответили в Управлении, что он у себя в кабинете на Двадцатой улице, но на совещании, так что вызвать его оттуда не представляется возможным. Пришлось пригрозить, что если инспектор немедленно не переговорит с Ниро Вулфом, один только Бог знает, что будет напечатано в утренних газетах.

Через пару минут в трубке загрохотал знакомый мне бас Кремера:

— Гудвин? Что, Вулф еще не спит?

Я кивнул Вулфу, тот поднял трубку своего аппарата:

— Мистер Кремер? Не знаю, известно ли вам, что я расследую убийство Сидни Карноу. Да, по поручению клиента. Миссис Карноу наняла меня сегодня в полдень.

— Валяйте, расследуйте. Чего вы от меня хотите?

— Как я понимаю, мистер Обри задержан по обвинению в убийстве, ему отказали даже быть выпущенным под залог. Весьма неосмотрительно, потому что он не виновен. Если вы тоже поддерживаете данное обвинение, советую вам пересмотреть свою позицию. За обоснованность данного совета я отвечаю своей профессиональной репутацией.

Я бы дорого

заплатил, за возможность посмотреть в этот момент на физиономию Кремера! Он-то прекрасно знал, что Вулф скорее согласился бы просидеть целые сутки без еды, нежели быть уличенным в беспочвенности и ошибочности столь категоричного заявления.

Но Кремер не мог сдаться без борьбы.

— Единственное, чего мне не хватало, так это вашего совета! — Он продолжал рычать, но рык-то был совсем другого свойства. — Вы не возражаете, если я отпущу Обри с миром не сейчас, а завтра утром?

— Почему же, если этого требуют формальности. Могу ли я задать вам один вопрос? Кто из остальных свидетелей, проходящих по делу, то есть миссис Севидж, ее сын и дочь, мистер Хорн и мистер Бииб, был исключен из списка подозреваемых на основании веского алиби?

— Не вычеркнут никто. Но у Обри не только нет алиби, он признает, что был в отеле.

— Да, знаю. Однако убил-то Карноу один из этой компании… Теперь я стою перед альтернативой: либо я продолжаю независимое расследование по выявлению личности преступника и разоблачению его, либо я приглашаю в этом участвовать вас. Что вы сами предпочитаете?

На той стороне провода воцарилось молчание. Раздавалось лишь приглушенное дыхание Кремера.

— Вы говорите, что нашли его?

— Я говорю, что готов разоблачить преступника. Мне будет это легче сделать, если вы, со своей стороны, уделите мне час-другой, потому что нужно собрать этих пятерых у меня в кабинете. Для вас это не проблема. Так что если желаете принять участие, тогда будьте любезны доставить ко мне всю пятерку через полчаса.

Кремер громко выругался. Поскольку нецензурно выражаться по телефону считается судебно наказуемым проступком, а я не желаю приписывать таковой инспектору полиции, то и не стану цитировать его слова.

Кремер тут же добавил:

— Немедленно еду к вам. Буду через пять минут.

— Вы не попадете в дом.

Вулф не спорил, не угрожал, но был предельно тверд:

— Если вы явитесь без этих людей или хотя бы предварительно не заверите меня, что они будут сюда доставлены, мистер Гудвин не откроет вам дверь даже на длину цепочки. Он не в духе, потому что один тип нанес ему удар в челюсть и сбил с ног. Да и я тоже не в том настроении, чтобы с вами ссориться и пререкаться. Я предоставляю вам возможность оказаться на высоте положения… Помните, когда вы приезжали сюда сегодня утром, я сообщил о имеющемся у меня последнем письме, полученном миссис Карноу от мужа из Кореи. Я предлагал вам его показать?

— Ну да, а что?

— Вы мне ответили, что вас совершенно не интересует письмо, написанное почти три года назад. Вы допустили ошибку, мистер Кремер. Сейчас я вновь предлагаю показать его вам, прежде чем отошлю окружному прокурору, но только в том случае, если вы согласитесь на мои условия.

Одно могу сказать про Кремера: он знает, когда оказывается загнанным в угол и не любит там оставаться.

Выругавшись вторично, он изрек:

— Они будут у вас. И я тоже.

Вулф повесил трубку. Я спросил: