Когда цветут реки
Шрифт:
Печати нет, — сокрушенно ответил чтец, — но написано: "Внимание и повиновение!"
Мы примем меры, — величественно объявил генерал-ревизор. — Завтра мы соберем всех гражданских и военных чиновников на совет. Необходимо положить кл-нец проделкам злокозненных бандитов!
Совет был назначен на утро следующего дня. Но, когда военные и гражданские чиновники собрались на совет, выяснилось, что генерал-ревизора Ян Вэнь-дина в городе нет. Еще до того, как был дан сигнал к открытию городских ворот, он с домочадцами и семейными ценностями покинул Нанкин и принял решение направиться на восток, в город Чжэньцзян. Чиновникам пришлось заняться спасением
Река действительно расцвела, как весенний сад, хотя была еще зима. Флот тайпинских кораблей, отчаливших от Ханькоу, расцветил всю ширину Янцзы пестрыми пятнами — красными, оранжевыми, розовыми, черными. Это были паруса джонок. Около полумиллиона вооруженных повстанцев плыло вниз по реке. Впереди шла джонка Небесного Царя, украшенная на носу большими желтыми знаменами с позолоченной головой дракона. За ним двигались джонки Восточного Царя Ян Сю-цина и Северного Царя Вэй Чан-хоя. А дальше тысячи парусов почти скрыли течение реки. Казалось, что по Янцзы движется длинный плавучий остров, весь заросший цветами. Джонки шли строем, повинуясь сигналам труб и барабанов. По северному и южному берегам продвигались сухопутные войска. Такого огромного похода еще не видел Китай. И вся эта масса восставшего народа, как грозовое облако, шла к Нанкину, и города по течению Янцзы сдавались один за другим.
Глашатаи громко читали с помостов воззвание Восточного Царя:
".. Я предал смерти хищных вельмож и развращенных чиновников, но не тронул ни одного человека из народа, так что все могут заботиться о своих семьях и заниматься своим делом без тревоги и страха. Предлагающий товар да будет принят, и путешественник да будет спокоен в дороге. ."
Солнце светило уже по-весеннему. Великую флотилию тайпинов встречали толпы народа в праздничных платьях. Звуки труб, гул литавр и щелканье хлопушек распугивали птиц, и над рекой с гомоном проносились птичьи стаи.
По берегам продвигались тайпинские отряды, и ружейные выстрелы слышны были более отчетливо, когда горы сужались с двух сторон. Миновали "Расщепленный холм", где скалы снова сжали реку каменной хваткой. Склоны были покрыты зарослями дикого чайного куста, скрывавшего за собой разработки известняка. В каменоломнях никого не осталось: рабочие присоединились к армии.
Сплошь и рядом на фоне ярко-голубого неба вырастали на холме стройные очертания многоэтажной храмовой башни — а их на Янцзы несколько сотен — с изъеденными водой и ветром старинными каменными фигурами. Деревень часто нельзя было заметить издали: они скрывались между холмами. Видны были только тростниковые хижины рыбаков и их сложные приспособления для рыбной ловли.
"Сын моря" Янцзы то прорывается между громадными желтыми и черными скалами, то разливается во всю ширь озерами, усыпанными низко лежащими островами. Высокий тростник колышется над этими островами, и флаги тайпинских разведчиков смело продвигаются через заросли. Доносится звук трубы — это значит, что путь свободен, и люди с копьями и ружьями вновь возвращаются на джонки.
Миновали знаменитую "Петушиную голову", диковинную скалу, нависающую над водой и бросающую тень почти на всю ширину реки. Здесь птиц было еще больше. Выстрел из ружья перекатывался над Янцзы, повторенный десятикратным эхом и усиленный резкими криками тысяч бакланов, которые одновременно поднимались со скатов "Петушиной головы" и темнили небо над мачтами джонок.
Миновали городок Цзюцзян, который сдался без сопротивления.
В деревнях на Янцзы жители вместе с тайпинской армией встречали Новый год — необыкновенный год свободы. На всех дверях шелестели красные бумажки со знаками Тайпин Тяньго и "шунь". Только чиновничьи и судебные канцелярии да летние дворцы вельмож, спрятавшиеся в горах, были пусты, и порывистый ветер гремел створками сломанных ворот.
В начале марта тайпинские воины увидели Нанкин. Перед ними на сорок километров в окружности тянулись могучие стены с тринадцатью массивными, многоэтажными башнями ворот. Ни один город в Европе не строил таких мощных укреплений, какие строились в Китае с древних времен. Казалось, целая армия великанов не в состоянии взять эти стены и башни, похожие на горы.
Все ворота были обложены мешками с песком. На стенах реяли флаги. Речное северное предместье Нанкина было сожжено, пристаней не было, кругом полное безлюдье. Кто не успел бежать к тайпинам, был убит. Лодки на реке были увезены либо затоплены.
Восьмого марта перед заходом солнца первые тайпинские флажки появились у стен города. На следующий день в юго-западном предместье Нанкина уже раскинулся целый лагерь.
В центре его стоял большой шатер со знаменем Восточного Царя, но сам Ян Сю-иин разъезжал по передовым постам. Линь видел его на батареях так близко, что мог бы притронуться к его стремени древком копья, и не раз случалось юноше ловить властный и настойчивый взгляд царя.
— Смотри! — говорил Го молодому воину. — Смотри и учись! Бывший батрак, сын угольщика, командует штурмом императорской крепости. Бог сделал его великим полководцем. Бог может сделать царем и тебя..
Царем! Линя! Нет, лучше и не думать об этом!
Линь вовсе не хотел быть царем. Он хотел быть храбрым солдатом.
Девятого марта тайпинские пушки впервые ударили по городу с высот монастыря Баоэнь. Гул прокатился по всему предместью, и первые ядра подняли облако пыли и битого кирпича над Южными воротами. Цинские артиллеристы отвечали с башен беспорядочными частыми выстрелами. Густой дым пополз вниз, по рыжеватым скосам стен.
Яо Чжэнь, которого Линь пытался обезоружить в Учане, стал одним из лучших стрелков во взводе. Раньше он торговал лекарствами, но цинские солдаты сожгли его лавку, дом и все имущество. Он в короткий срок научился быстро перезаряжать свое длинное кремневое ружье. Стрелял он метко. Но у него была странная манера при каждом выстреле перечислять свое погибшее в огне имущество:
— Это вам за коробку с толчеными костями тигра, которая лежала у меня с левой стороны от входа в лавку… Это вам за печень казненного разбойника, которая находилась в банке на самой верхней полке, над ящиком с деньгами… Это вам за отвар из трав против злобы и дурного расположения духа, который был налит в фарфоровый горшочек с изображением бога…