Когда даже ангелы посылают
Шрифт:
– Не знаю, - вздохнула Катя.
– Я знаю только имя. Я даже не знаю, как он выглядит.
– Это как?
– удивилась мать.
– Там было темно, - всхлипнула Катя. Обняла себя руками.
– Там всегда было темно.
– Ну-ну-ну, - Дарья тут же обхватила дочь за плечи.
– Все хорошо, Катюша, все уже хорошо. Папа вернется, он сделает все возможное. А ты думай о хорошем, ладно? Давай-ка на стол накрывать, сейчас Маша с Васей приедут.
– Правда? Здорово!
– слегка преувеличенно обрадовалась Катя, вставая.
– Я бы на твоем месте не слишком радовалась, -
– Василий твердо намерен читать тебе наставления о недопустимости безответственности и безалаберности.
– Ой, кто бы говорил, - закатила глаза Катерина.
– И тем не менее. Мне кажется, что только благодаря Васе твой отец не сошел с ума. Вася тут каждый вечер или сам приезжал, или Машку присылал, или звонил. Одна я бы не справилась с твоим отцом и его... переживаниями. Так что готовься к тому, что тебя будут учить уму-разуму. И пенять на то, что довела любимого Васиного тестя до больницы.
– Поняла, - вздохнула Катя.
– Дом, милый дом. Уже начались нравоучения.
3.3
*
– Катюша, - мать заглянула к ней перед сном.
– Давай-ка на завтра будильник поставь.
– Зачем?
– Поедешь со мной.
– Зачем?!
– Сдашь анализы.
– Мам...
– Катя, Африка - не шутки. На всякий случай, ради моего спокойствия. Я прошу тебя. Не уподобляйся отцу.
– Хорошо, мамуль. Только давай ты меня сама разбуди, ладно?
– Договорились, - материнские губы коснулись лба дочери.
А Катя долго потом не могла уснуть, ходила пить теплое молоко на кухню и дышала слабо пахнущим еще табачным дымом воздухом. Как много изменилось в родном доме. Теперь в нем пахнет сигаретами. А у самой Кати - бессонница. Потому что страшно закрывать глаза и возвращаться в темноту. В темноту, в которой нет теплых сильных надежных рук.
*
– Ты никогда не жалела?
– Катя оглядела, словно видит в первый раз, знакомый кабинет.
– О чем?
– поинтересовалась мать.
– Ты не устала?
– вместо ответа снова спросила дочь.
– Устала ли я?..
– усмехнулась Дарья Александровна. Встала, открыла шкаф и достала оттуда несколько сложенных рулонов.
– Вот, любуйся.
Катя развернула один, другой. И рассмеялась.
– Они тебе поздравления с юбилеем впрок приготовили?
– Да, - кивнула мать.
– С интервалом в пять лет вплоть до восьмидесяти. Я так понимаю, что раньше этого времени на заслуженный отдых меня не отпустят.
Катя перестала улыбаться, глядя на силуэт матери, отошедшей к окну. Белый цвет давно стал неотъемлемой частью маминого облика. Сейчас привычный белый врачебный костюм делал фигуру матери хрупкой. Словно она сделана из бумаги. Несгибаемая, не теряющая присутствия духа ни в каких ситуациях, всегда надежда и опора, никогда не болеющая, но выхаживающая всех домочадцев. Что стоит за этой белой, такой бумажной сейчас силой?
– Ты о профессии ведь первый вопрос задала?
– мать обернулась от окна.
– Нет, Катенька никогда, ни разу не жалела. Иди сюда, - Дарья Александровна села на кожаный диванчик и похлопала рядом.
– Ты начала сомневаться в себе, своем выборе?
– Я не знаю, - призналась Катя.
– У тебя сейчас непростой период в жизни, - мать принялась гладить ее по руке.
– Ты пережила сильное потрясение. Самое лучшее, что можно сейчас сделать - дать организму, нервной системе восстановиться. Для этого нужно время и положительные эмоции. Вот папу из больницы выпустят - поедем на дачу, будем жарить шашлыки, гулять, ковыряться в земле и сажать цветы.
– По-моему, уже поздно сажать цветы, - рассмеялась Катя, устраивая голову на материнское плечо.
– Ты же знаешь, какой из меня садовод, - ответно рассмеялась мать.
– Но уверена, что-нибудь в июне сажать можно!
Они помолчали.
– Мам, - тихо спросила Катя.
– А папа понимает, как ему с тобой повезло?
– Знаешь, по-моему, он о чем-то подозревает. Но это еще вопрос: кому повезло больше - мне или ему.
3.4
*
Заведующая родзалом смотрела на экран, где красовались анализы дочери. Все в них было в норме. Кроме одного. Дарья Александровна не просила делать этот анализ, ей даже в голову не пришло. Но лаборатория команду «посмотреть всё» исполнила досконально. И вот теперь на экране в числе прочих красовался анализ на ХГЧ.
Положительный.
Дарья уперлась в сомкнутые ладони лбом. Ее дочь вернулась из плена в Африке беременной. Как, КАК это произошло?!
Картины в голове замелькали одна страшнее другой. Дарья видела, что дочь не обо всем рассказывает, замечала замкнутость и отчужденность. Списывала на стресс. А если это не просто стресс, пусть и сильный? А если это... насилие?
Спина под белым костюмом покрылась потом, а руки мурашками. И сердце подкатило под горло. Курить. Как же хочется курить. Но здесь нельзя, противопожарная система сработает. Пришлось пить ледяную воду из кулера, меленькими глотками. А потом смотреть невидящим взглядом в окно.
Господи, неужели я не всю чашу испила? Неужели над нами довлеет какое-то проклятье? Что это?! Какой-то кармический грех, который не искупленный ею до конца, перешел к дочери?
Да уж, последние десятилетия жизни Дарьи Тихомировой никак не походили на искупление. Ей завидовали, и к зависти этой она привыкла. Муж - богатый, красивый, любит. Две умницы красавицы дочери. Карьера - и врачебная, и административная - состоялась. Есть чему завидовать.
И вот пришел час расплаты.
В ногах стало так плохо и вяло, что хоть на колени падай. Но коленопреклонение Дарья решила отложить для другого, специально отведенного для этого места. А тут...
Поправила жалюзи, раздвинула. Солнце. На улице солнце.
Тебе не дается испытаний, которых не в силах вынести. И в это надо верить.
Ей не семнадцать. У нее есть Димка, Машка, Вася. Семья. И Катю они все вместе вытащат. Не дадут пропасть.
От автора: вот на этой мелодраматической ноте и заканчивается глава. Дорогие читатели, мне очень нравится делиться с вами этой историей. Если же и вам нравится эта история - дайте мне знать,пожалуйста - лайками, комментариеями и т.д. Мне будет очень приятно!