Когда даже ангелы посылают
Шрифт:
– Я не успеваю ни есть, ни спать!
– тут же принялся жаловаться брат.
– Через две недели премьера же! Ты бы приехал, что ли. До Дюсселя лететь меньше четырех часов.
– Я бы может и приехал. Да я невыездной. Снова.
– Опять отличился?
– понимающе хмыкнул брат.
– Неужели тебе на меня не жаловались еще?
Аркадий помолчал. А когда заговорил, то голос его звучал очень тихо и размеренно. Почти по-отцовски.
– Папа чуть с ума не сошел, когда стало ясно, что ты на территории, которую контролируют
– Угу, конечно, - Кир усердно демонстрировал беспечный тон.
– Я же провалил, посрамил и не подчинился. В угол и на горох.
– Папа очень тебя любит, - все тем же несвойственным ему отеческим тоном ответил Аркаша.
– А ты балбес.
– От балбеса слышу, - огрызнулся Кир.
– Сигнализация там же включается-выключается? Ключи от машины на том же месте?
Послание шестое. Вроде крадётся кто!..
Человек на лестничной площадке был Кириллу не знаком, но тот упорно звонил в дверь, и поэтому Кир его разглядывал в глазок. Седые виски, костюм, который несет не столько функцию одеть человека, сколько информацию его статусе и инструкцию о том, как с ним обращаться. Тяжелая линия бровей и сурово поджатые губы.
Ну, все ясно. Комиссия явилась к нему собственной комиссьей персоной. К господину Корбейникову - только так. Со всем почтением.
Как же Кир хотел быть тем, за кого не решает все фамилия. Он достаточно уже насмотрелся, чтобы понимать: для большинства его положение - счастье, шанс, карт-бланш. Когда тебе все идет в руки и с них же, если что, сходит.
Но Кирилла это тяготило. И так хотелось - с чистого листа, самому, не по фамилии. А по силам и способностям. Но - фиг вам, господин Коробейников, продолжатель династии и все такое.
Кир выдохнул, одернул футболку, пригладил волосы. И открыл дверь. И в проем жизнерадостно произнес.
– Добрый день. Кофе будете?
– Буду, - после небольшой паузы ответил представительный весь из себя дяденька из комиссии. И неспешно и неумолимо шагнул через порог.
Кир готовил кофе с чувством и молча. Зерна - мексиканские, он лично знал человека, что вырастил их. Дон Мигель, таких миллион, но этого Кирилл знал лично, пил с ним текилу и говорил о жизни. Вы этим можете похвастать, господин из комиссии?
Но Господин из комиссии невозмутимо сидел на Кировом диване и разглядывал помещение. Пусть смотрит. Стесняться нечего. Чисто и убрано в лофте, который купили Кириллу вскладчину отец, Боренька и Аркаша. Ну а как же, младшенькому нужно свое гнездо, не все же ему по сквоттерским коммунам ютиться.
Просторный лофт, юго-запад, сторона тоже южная. Чисто, прибрано, обустроено. Вокруг себя Кир любил порядок. Именно из него удобнее всего срываться в неконтролируемый штопор.
Пиликнула кофемашина.
– Вам черный без сахара?
– Да.
Дядечка пригубил кофе и одобрительно кивнул. А Кир вдруг понял, что его
– Вы, наверно, гадаете о цели моего визита?
– произнес его визитер. Симпатии Кира тут же испарились.
Это так обязательно? Весь этот негласный протокол, фальшивые слова и прочее. Конечно, я знаю! Вы пришли намылить мне шею по поручению великого и ужасного Константина Федоровича Коробейникова! Вместо этого Кир нейтрально улыбнулся, пригубил свой кофе и ровно произнес.
– Вы правы. Теряюсь в догадках.
6.2
– Понимаю, - кивнул «господин Комиссия».
– Меня зовут Тихомиров. Дмитрий Иванович.
Кир нахмурился. Тихомиров? Фамилия не говорили ни о чем. Он честно минуту пытался вспомнить хоть одного Тихомирова. Втуне.
– Извините, - пожал плечами и отдал дань своему кофе.
– Мы, видимо, не знакомы.
– Не знакомы, - согласно кивнул незнакомый Тихомиров. С каким-то непонятным весельем, как внезапно показалось Киру.
– Я отец Кати.
Ребус продолжался. Катя? Какая Катя? Нет у него знакомых Кать. Что еще за Катя? Так, стоп. Катя? КАТЯ?!
Чашки зазвякали от того, как резко Кир вскочил на ноги.
– Катя?! С ней все в порядке?!
*
Он не вспомнил о ней. Нет, не так. Он бы не вспоминал о ней, если бы ему дали такой шанс. Но вся эта круговерть, служебное расследование, недовольство отца - все было из-за нее. Из-за девушки Кати.
Наверное, Кир ушел бы и оставил ее там. Смог бы. В конце концов, чувство служебного долга ему кое-как, но привили. Если бы ДО. А как было уйти и оставить ее в том подвале ПОСЛЕ - Кир не представлял. Всю меру последствий - представлял. И даже понимал, что может-таки исчерпать терпение отца и порушить дипломатическую карьеру. Но все это никак не перевешивало невозможность оставить там девушку, которую ты... И пусть это только физиология. Но невозможно же уйти и оставить женщину, которую ты...
... ты - что?
Так и не подобрал слов, но оставить - не смог. Пусть есть состоятельный папа, пусть могут собрать деньги. Тут, в Африке, иногда решает только одно - везение. И коль скоро фортуна повернулась лицом - пусть она повернулась к Кате. А его фортуна ко всем привычная. Поэтому отправил ее вместо себя. Потом пожинал плоды. А теперь вот еще - и папа. Зачем - папа? Ведь девочку же освободили, отпустили? Ему так сказали.
Или соврали?!
*
Ой, как переполошился весь. Вскочил, чуть чашки не уронил, разволновался. И вся напускная невозмутимость слетела разом. И сразу вылезло настоящее.