Когда ее не стало
Шрифт:
Страшно, да? Но самое интересное то, что Юсупов еще жив. А настоящие киллеры, будь они в полном здравии, в первую очередь убили бы его, а потом взялись бы за меня и мэра. У меня сложилось впечатление, будто у Юсупова есть другой хозяин, а мэра он использует. Иначе он давно бы разубедил Пичугина в существовании киллеров-невидимок. Но он поддерживает версию полковника. Зачем ему это надо? Удачи, Тимур.
Ордовский прервал связь и вернул Фиме телефон.
– Значит, свой архив ты держишь у старушки? – спросила Светлана.
– Нет. У нее документы, касающиеся другого персонажа. Пусть им занимается твой отец.
Ордовский встал и вышел из автобуса.
2
На следующий день после маскарада в городе был объявлен траур по погибшему мэру Олегу Ивановичу Пичугину.
Объявленный траур никак не повлиял на жизнь города. Даже развлекательные передачи на местном телеканале не отменили. Горожане продолжали жить своей жизнью, и лишь полицейские подразделения работали в экстремальном режиме без сна и отдыха.
Балабанов нанес визит бывшей артистке драматического театра Симагиной.
– Я принес костюмчик, одолженный вами Ордовскому Эдуарду Николаевичу.
– Да-да, спасибо. Я же взяла его под расписку. Проходите.
Пожилая женщина в черном платке провела гостя в комнату. Майор пришел в штатском, чтобы не нагнетать обстановку. Пожилые люди с настороженностью относятся к полицейским чинам.
Хозяйка убрала костюм в шкаф и спросила:
– Может, чаю?
– Нет. Спасибо. Но с удовольствием побеседую с вами минут десять, если не возражаете.
– Конечно, присаживайтесь.
Они устроились за обеденным столом, покрытым белой скатертью. Небольшая квартирка выглядела очень опрятной, а хозяйка – обаятельной.
– Эдик оставил у вас послание. Для меня.
Женщина кивнула.
– Да, но только он не сказал, кто за ним придет. Впрочем, раз вы пришли, то это не случайно.
Хозяйка достала из комода конверт и положила на стол. В конверте лежала схема здания, а красным фломастером были выделены определенные места. К схеме приложены фотографии. Одно и то же здание сфотографировано с фасада. Снимки подписаны.
«Особняк девятнадцатого века на грани разрушения». На втором снимке тот же дом, но после реставрации и подпись «Куда делись окна второго этажа?»
Балабанов напряг внимание и узнал Институт судебной медицины. К схеме прилагалась записка:
«В подвале – тюрьма. Там проводятся опыты над людьми. Те, кто туда попадает, живыми уже не выходят. Последним был архитектор Егор Антонович Жванец. Четвертого марта пропал Александр Карский. Мне удалось сбежать.
Каждый день из морга вывозят по десять (в среднем) трупов. Все они сжигаются в крематории. Ритуальный зал номер пять, другие залы не используются. Зинаида Карловна входит в похоронную бригаду.
Короткая справка. Профессор Крылов был вызван из Москвы мэром Пичугиным три года назад. Фактически он руководит Институтом. Профессор Белоцерковский не вылезает с дачи. Он болен и много пьет. Можно считать его свадебным генералом. Покопайтесь в прошлом Крылова и найдете ответы на многие вопросы.
Помог, чем мог. Ордовский».
Балабанов сложил бумаги в конверт.
– Расскажете мне о похоронах, Зинаида Карловна?
– Конечно, – улыбнулась женщина. – Но, похоже, вы лишаете меня заработка. Жаль. Однако справедливость дороже.
Возвращаясь из магазина домой, Сергей нашел возле двери своей квартиры журнал. Дорогой толстый глянцевый журнал под названием «Персона». На обложке красовалась Геля в карнавальном костюме из меха снежного барса. Маску она держала в руках. Подпись под ярким цветным снимком гласила: «Победительница конкурса маскарада».
Скорби по погибшему отцу Сергей на лице дочери не увидел.
Он зашел в квартиру, налил себе стакан молока и уселся в кресло. Пролистывая журнал, он разглядывал знакомые ему костюмы, каждому из которых посвящался полный разворот, где говорилось о характере наряда, его стоимости и владельце. Все фотографировались без масок, с гордым видом.
На одной из страниц красовалась та самая цыганка, с которой он танцевал, но без маски глаза у нее были светлыми, а не карими. Имени не указано. Только подпись: «Прекрасная незнакомка».
Сергей замер с поднесенным ко рту стаканом. Светлана жива! Теперь у него не оставалось никаких сомнений. На странице в качестве закладки лежал видеодиск. Сергей долго не решался посмотреть его. Бартеньев очень нервничал, но, в конце-то концов, на диске должен быть какой-то ответ. Нельзя же столько времени испытывать его на прочность.
Он вставил диск в плеер и включил висяшую на стене плазменную панель.
На экране опять появилась гуляющая по улицам Светлана. Видеоряд сопровождался знакомой музыкой. Они всегда брали с собой эту кассету, когда ездили в парк на пикник. Так оно и есть. Светлана вошла в центральные ворота парка и двинулась по центральной аллее вглубь. Вот она свернула на узкую тропинку, забрела в березовую чащу и вышла на их любимую поляну. Подошла к их любимому дереву, где они вырезали свои имена, оглянулась, глянула в объектив камеры, улыбнулась и на этом съемка оборвалась. Этим было сказано все, что она хотела сказать.