Когда гаснут звезды
Шрифт:
В роще я чувствую внезапную острую боль по Хэпу. За всю красоту, которую он мне показал, и за уродство тоже. За то, как он снова и снова открывал мир, доверяя мне впустить его. Находясь здесь, я чувствую себя ближе к нему, и это намного ближе к ответам, за которыми я пришла, к тому, как я могла бы собрать себя воедино, как разрозненную, разбитую головоломку.
Я закрываю глаза, пытаясь удержать все это в неподвижности — слабый просеивающий свет и густой запах мха. Но в тот момент, когда я это делаю, возникает мысль, словно на затемненном киноэкране. Вспышка остаточного изображения,
Кэмерон Кертис всплывает на поверхность моего сознания, как марево. Как кровь, покалывающая мои руки пульсацией, когда я сжимаю их. Большие карие глаза, которые познали трудные вещи. Упрямый, полный надежды изгиб ее рта и длинные темные волосы. Кажется, не имеет значения, что я подвела других, таких как она и я, на этом пути. Что, вероятно, уже слишком поздно. Она здесь.
Я почти спотыкаюсь, когда ныряю обратно через пролом на мыс, идя все быстрее и быстрее по пустой тропе, к краю обрыва, где ветер такой сильный, что почти сбивает меня с ног. Внизу четыре жирных баклана усаживаются на неровную черную скалу, их шеи прижаты к телу, как крюки. Прибой бушует вокруг них, взбивая пену. За их спинами виднеются черные и зеленоватые волны. Рыбацкая лодка подкатывается к вершине гребня, а затем падает вниз, словно с обрыва.
Я хочу, чтобы Кэмерон Кертис вот так исчезла из моего сознания навсегда. Но даже лодка не исчезает. Он выпрыгивает из желоба, маленькая и белая, цепляясь за него. В ушах у меня начинает звенеть от холода, но я все равно сажусь, крепко обхватив колени руками, пытаясь держать себя в руках. Волосы падают мне на глаза и попадают в рот, отдавая соленым. Все, кажется, кружится в вихре, дергается взад и вперед. Всё это ужасно и прекрасно. И я здесь, пытаюсь вспомнить, как пережить немыслимые моменты; как пережить дикость, хаос и страх.
— 6-
Час или около того спустя я возвращаюсь к своей машине; я продрогла до костей, но на душе у меня спокойнее. Добираюсь до парковки и останавливаюсь, как вкопанная. Два полосатых полицейских шлагбаума наполовину перекрывают вход в парк. Полдюжины офицеров в форме собираются возле доски рейнджеров с командами К-9 и рациями. Это поисковая группа Кэмерон Кертис.
Натягивая капюшон курстки, я направляюсь к своему Форду Бронко, чувствуя себя бросающейся в глаза, в полной боевой готовности. Я нахожусь в трёх метрах от него с ключами в руке, когда слышу свое имя. Но мне это, должно быть, почудилось. Меня здесь больше никто не знает. Ускоряясь, я достигаю двери как раз в тот момент, когда чья-то рука опускается мне на спину.
— Привет.
Я автоматически разворачиваюсь с поднятыми руками, готовая дать отпор. Но ничто не может подготовить меня к лицу, которое я вижу… такому знакомому, несмотря на прошедшие годы. Словно я села в машину времени и очутилась в далёком прошлом.
— Анна Харт. Не могу в это поверить.
Я могу только смотреть на него. Серые глаза, теперь с морщинками, но с тем же светом; квадратная челюсть и тонкий прямой нос; копна непослушных рыжевато-золотистых волос, торчащих из-под
— Уилл Флуд.
Я подхожу, чтобы обнять его, и ударяю локтем по плечу, затем отступаю, наступая ему на ногу.
— Ой! — смеется он. — Какого черта ты здесь делаешь?
Я не могу думать быстро и не знаю, что ему ответить. В последний раз, когда я видела Уилла, мне было восемнадцать, а ему двадцать два, он недавно надел форму в офисе шерифа, которым его отец беспрестанно руководил десятилетиями. В то время у Уилла были большие мечты, он часто грезил о Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Денвере, Сиэтле — да о чём угодно, лишь бы не находиться в тени Эллиса Флуда.
— Что здесь происходит? — спрашиваю я, как будто это не очевидно.
— Пропала девочка. Уже два дня. Исчезла из своего дома посреди ночи, никаких признаков взлома.
— Она сбежала?
— Я так не думаю. Маму зовут Эмили Хейг.
— Эмили Хейг? Актриса? — Я с трудом могу в это поверить. Кинозвезда в Мендосино?
— Каковы были шансы, что это свалится на меня? Семья хочет, чтобы сведения не попали в СМИ. Папа пытался дать мне в конверте десять тысяч долларов, чтобы ускорить поиски. Как будто это поможет… Словно он помашет деньгами, и мы достанем девочку из шляпы, как кролика.
— Надеюсь, ты их взял.
Уилл захохотал.
— Слушай, давай выпьем вечерком?
— Я не могу.
— Черта с два ты не сможешь. У Паттерсона в восемь, или я объявлю тебя в розыск!
Я чувствую еще один приступ головокружения, и мне жаль, что я не могу моргнуть и исчезнуть. Будь далекой и невидимой. Но это же Уилл…
— Я постараюсь.
— Не старайся, а приходи. — И он широким шагом направляется к собравшейся команде, на ходу отдавая приказы.
* * *
Я забираюсь в Бронко и завожу двигатель, когда поисковая команда выезжает на главную трассу. Я знаю её наизусть, как и тяжёлую работу, которая им предстоит. Они будут составлять сетку из каждой квадратной мили, сканируя на предмет потревоженной растительности или обрывков одежды — всего, что выглядит неуместно. Некоторые из собак будут ориентироваться на запах Кэмерон от толстовки или наволочки, на которой она часто спала. Другие будут собаками, обученными обнаруживать следы трупного разложения — запахи, поднимающиеся из почвы или висящие в воздухе.
В подобном случае, когда кто-то просто исчезает, шансы — по крайней мере, на первых порах, — очень велики, что он вернется невредимым. Возможно, Кэмерон заблудилась где-то в лесу или решила сбежать.
Пропасть без вести — это не преступление, но, похоже, здесь действительно есть красноречивая пустота, знакомое темное мерцание, которое заставляет меня задуматься. Возможно, ее вынудили уйти, либо она сама замешана в том, что с ней случилось. Я помню старую историю о привидениях, рассказывающую о том, как дьявол крадет души, открыто прося о них. Он не вор, а искусный манипулятор. Настоящая опасность — по крайней мере, так гласит история, — заключается не в самом дьяволе, а в том, что вы не знаете, что у вас есть выбор и вы можете его прогнать.