Когда герои восстают
Шрифт:
Данте должен был встретить меня на аэродроме.
Вместо этого я оказалась на катере с Торе посреди Тирренского моря.
Мы плыли уже двадцать или тридцать минут, когда Торе повернул лодку под углом к береговой линии, и на фоне нависших зеленых гор показались ярко-оранжевые крыши Сорренто.
Мое сердцебиение участилось.
— Почему мы здесь? — тихо спросила я, когда лодка замедлила ход и мотор затих.
Торе повернулся ко мне, его волосы разметались по загорелому лицу, и он улыбнулся мне так, что это говорило
Секрет, который он очень хотел мне рассказать, но не мог.
— Ты знаешь, что у меня двое детей, которых мне не разрешали воспитывать большую часть их жизни. Только в последние несколько лет Козима узнала правду о наших отношениях, а Каприс попросила меня не говорить Себастьяну. — его лицо исказилось от боли, затем вновь обрело мягкую красоту. — Но мне повезло иметь сына по своей воле. Человека, который видел все, чем я был, и все, что я делал, плохое и уродливое, но все же решил встать на мою сторону. Он выбрал быть моей семьей, быть моим сыном и моим союзником. Я никогда не перестану скорбеть по Кьяре, но в смерти она подарила мне величайшее сокровище. Данте лучший мужчина из всех, кого я знаю. Мне не стыдно признаться, что я учусь у него каждый день. Я горжусь тем, что являюсь отцом по сердцу, так горжусь, что могу лопнуть.
Он ударил себя в грудь раскрытой ладонью и развел пальцы — драматическое, итальянское движение, которое заставило меня улыбнуться, даже когда грудь заколотилась от красоты и боли его слов.
— Я очень благодарен ему за то, что он нашел свою anima gemella.
Свою половинку.
Я сглотнула, когда Торе еще больше замедлил ход лодки и позвал человека, ожидавшего на причале, чтобы тот поймал его веревку. Прежде чем бросить веревку, он сжал мою руку.
— Только сильная женщина, бесстрашная женщина, может быть с figlio mia, и я не мог и мечтать о такой совершенной, как ты. (пер. с итал. «С моим сыном»)
— Я не бесстрашная, — глухо призналась я, слепо наблюдая, как он бросил веревку и она была привязана к металлическому штырю. — Я далека от совершенства.
— Ах, но это в глазах смотрящего, — возразил он, выключая катер и поворачиваясь ко мне с протянутой рукой. — И человек, который считает тебя своим сокровищем, ждет тебя сейчас.
Я взяла его руку, чувствуя себя настолько тронутой, что меня затрясло, тектонические плиты души сдвинулись и перестроились вокруг его слов.
Потому что они были очень похожи на благословение, которое, как я сказала ему, мне не нужно.
И когда он давал его, я обнаружила, что хочу это больше, чем могу сказать.
Я не задавала вопросов, следуя за ним на пристань, через оживленный причал и на улицы Сорренто. Мы шли целеустремленно единственный признак того, что
Я не сомневалась, что Рокко ищет нас и что, если мы задержимся на его территории слишком долго, он выследит нас.
Солнце светило высоко в небе, бледное и туманное за тонкими облаками, когда мы вошли на узкие крутые улочки, ведущие на холмы города.
Через десять минут Торе остановился в конце улицы напротив крошечной площади.
Напротив нас располагалась маленькая белая часовня.
Она была простой, ничем не украшенной, кроме креста над простой деревянной дверью.
Торе подвел нас ко входу.
— Торе... — прошептала я, потому что мне стало трудно дышать.
Он ничего не сказал, распахнул двери в прохладный интерьер и завёл меня внутрь. В помещении пахло старой бумагой и миррой. Это была обычная итальянская церковь, без позолоты или тщательно созданных фресок, без блестящих скамей из красного дерева, только старые, обшарпанные деревянные ряды и основные белые стены, вырезанные по необходимым дугам. Это было красиво, как-то чисто и элегантно.
И она была пуста.
Я хмуро оглядела пустующее пространство, но Торе уже тащил меня в боковую комнату.
— Одевайся и возвращайся в часовню, — приказал он, прежде чем взять обе мои руки в свои и поцеловать каждую щеку, его лицо было таким теплым, что я чувствовала, как тепло его любви волнами исходит от его кожи. — Che la vostra vita insieme sia come il buon vino.
Пусть ваша совместная жизнь будет как прекрасное итальянское вино.
Это было старое, пошловатое благословение, которое отцы часто произносят на свадьбах в нашей стране.
Я подмигнула ему, когда он отошел и закрыл за собой дверь.
На маленьком деревянном столике рядом с зажженными свечами лежала коробка.
На крышке золотым шрифтом было вытиснено Валентино.
Мое сердце остановилось, а затем снова забилось с резким стуком, от которого заныли ребра.
Дрожащими пальцами я подцепила ногтями крышку и приподняла ее.
Внутри лежал белоснежный шелк, аккуратно сложенный в папиросную бумагу, и записка, написанная на простой картонной бумаге.
Надень это сегодня.
Целую,
Твой Капо
Глава 18
Елена
Конечно, платье сидело идеально.
Это был винтажный Валентино, роскошный и простой шелк, скроенный точно по моим пропорциям, так что прямая юбка облегала мою талию и бедра, а лиф обнимал минимальные изгибы. Рукава были длинными, но материал обрезал мои плечи и верхнюю часть груди.
Это было элегантное совершенство, и я без всякого подтверждения знала, что Данте купил его для меня.