Когда герои восстают
Шрифт:
Жених никогда не должен видеть невесту в ночь перед свадьбой.
— Как только ты думаешь, что знаешь Елену, она удивляет еще больше, — сказал я Фрэнки. — Подумай, как сильно она изменилась с тех пор, как мы впервые встретились. Я не должен говорить «изменилась», потому что все это уже было скрыто под льдом и рубцовой тканью. Как бы она ни злилась на меня, она сделает то, что должно быть сделано, когда мы вернемся домой.
— Козима сделала со мной то же самое, — признался Александр, глядя в чашу своего стакана, словно воспоминания
— И она никогда не узнает этого снова без меня, — утверждал я. — Вот почему я делаю это. Это могло случиться не завтра, в этом году или даже в следующем, но правда в том, что все это не имеет значения. Елена стала моей в тот день, когда села в самолет, и я никогда не собираюсь ее отдавать.
Я говорил себе это снова и снова, потому что, честно говоря, я не был уверен, как мой боец воспримет вторую половину плана, который я разработал.
Она была независимой и волевой, а еще она была из тех женщин, которые планировали события всей своей жизни с самого детства.
Это определенно не то, что она могла предсказать.
Но другого выхода не было.
Если я хотел остаться в живых и уберечь ее от тюрьмы, Елена Ломбарди должна была стать моей женой.
Глава 16
Елена
В воскресенье перед Рождеством рассвело ярко и холодно, с залива налетел ветер, который трепал лимонные деревья и закручивал мусор на улицах Неаполя, как снег в шар. Я готовилась к свадьбе одна в комнате, которую делила с Данте, мой возлюбленный ушел задолго до того, как я проснулась, чтобы подготовиться к этому дню.
Нам предстояло многое сделать, если мы собирались провернуть это дело.
Я пристегнула кобуру к ноге под красным платьем, в которое была одета, уверенная в том, что знаю, как достать оружие, если понадобится. Я потратила дополнительное время на подготовку, накрасив губы в цвет платья, закрутив волосы так, чтобы они спадали волнами цвета Кьянти (прим. «Кьянти» — итальянское красное вино) вокруг груди. Это был смелый цвет для свадьбы, но я хотела, чтобы Рокко увидел меня в толпе.
Я хотела, чтобы он думал, что находится в безопасности.
Моя раковина была испачкана краской с прошлой ночи, которую я тщательно смыла, прежде чем спуститься вниз и встретиться с Торе.
Он был одет в прекрасно сшитый костюм и выглядел боссом мафии, протягивая мне руку. Когда я это сделала, его другая рука нашла мое предплечье и сжала.
— Мне жаль, что тебе пришлось узнать о нас с Каприс таким образом. — его глаза были такими же золотыми, как позолоченные завитки на святилище Аполлона в неапольском Соборе. Такие же золотые, как у его дочери. — Я хочу, чтобы ты поняла, я любил твою мать большую часть своей жизни, и не ожидаю, что это изменится.
— Ты говорил ей об этом? — поинтересовалась я.
Его губы истончились.
—
— Мосты существуют для преодоления пустоты, — возразила я. — Может, вам просто нужно построить новый.
В его короткой бороде мелькнул призрак улыбки.
— Тогда у меня есть твое согласие.
— Если оно тебе нужно, — предложила я, а затем пожала плечами. — Хотя, я не буду просить твоего согласия с Данте.
— Тебе этого не нужно, — заверил он.
Я подняла бровь, намекая на то, что чувствую то же самое по отношению к нему.
— Возможно, несколько месяцев назад я бы осуждала тебя и маму более строго, но сейчас я не в том положении, чтобы делать это. Если бы Данте захотел затащить меня в адские котлы, я бы с радостью пошла с ним. Любовь делает из всех нас животных, инстинкты и сердце без способности к разуму. Я не стану осуждать тебя за любовь к ней или за то, что ты сделал во имя этой любви так же, как я не осуждала бы волка за то, что он убивает овец, или медведицу за то, что она защищает своих детенышей. Это просто в нашей природе.
— Красноречиво сказано. — он похлопал меня по руке и вывел за дверь к своему ожидающему Мазерати. — Ты готова к сегодняшнему дню? — спросил он, когда мы уселись в низкую желтую машину, которую я помнила с детства, и двигатель взревел, пробуждая меня к жизни.
— Либо я закончу день любовницей Данте, либо мы все завершим его свободными. В любом случае, я буду сражаться.
Он усмехнулся, заведя машину, и помчался по подъездной дорожке с ревом двигателя, словно труба, возвещающая наш призыв к войне.
— In bocca al lupo a tutti noi, — прокричал он над всей массой.
Удачи всем нам.
Церковь была забита до отказа нарядно одетыми неаполитанцами. Все были в черном, будто это были похороны, а не праздник, но на женщинах блестели драгоценности, показывая их богатые связи в мафии, а мужчины были в солнцезащитных очках, хотя утро было прохладным, пасмурным, и свет в самой церкви был тусклым.
Мы с Торе ждали в очереди, чтобы поприветствовать всех, как отца жениха, в данном случае дядя.
— Елена, — сказал Рокко, игнорируя Торе, хотя это было чрезвычайно невежливо и, следовательно, опасно. — Ты сегодня выглядишь изысканно.
— Спасибо, — ответила я, держась за руку Фрэнки, словно не могла вынести разлуки с ним.
Правда заключалась в том, что он встретил нас в церкви с явно растерянной аурой и не очень хорошо играл роль моего заботливого мужа.
— Ты посетишь мою вечеринку на моей вилле после, — утверждал Рокко, все еще держа руку, которую он поднял для поцелуя.