Когда говорит кровь
Шрифт:
Стоило ему сесть в кресло возле большого резного стола, с ножками выполненными в форме вставших на задние лапы ящеров, как рядом появился старший раб и управитель его дома Аях Митэй – высокий и худой мужчина средних лет с выбритой наголо головой и смуглой кожей. В руках он держал серебряный поднос, на котором, помимо большого кубка, лежало несколько свитков, стопка листов папируса и тройка чистых глиняных табличек со стилусами из слоновой кости.
Джаромо взял с подноса кубок и отхлебнул холодного отвара из сухих фруктов и ягод. Вина он не пил, предпочитая держать голову ясной.
– Распорядиться ли хозяин подать ужин? – проговорил
– Да, изволю распорядиться. На какие яства богат наш стол сегодня?
– Баранина, тушенная в вине и финиках, рябчики в отваре из медовых слив с тимьяном и душицей и суп из моллюсков.
– Рябчиков, пожалуй. Но только не больше двух штук. Излишняя сытость пагубна для беглости мысли.
Аях Митэй повернулся к стоявшему на отдалении рабу и жестом отдал приказ.
– Уготовил ли этот день что-нибудь важное или срочное? – Джаромо кивнул в сторону свитков.
– По большей части нет, хозяин. В основном тут письма от ларгесов с просьбами, угрозами и предложениями. Как всегда, примерно в равных пропорциях. Есть пара жалоб от купцов, прошение о должности и несколько докладов от наших соглядатаев в Каришмянском царстве и Саргуне.
– Им удалось добыть нечто ценное и будоражащие?
– Увы, но нет. По крайней мере, ничего такого, что и так не было бы вам известно. Молодой каришмянский царь Арашкар Пятый совершил паломничество на священную гору Мангир где ослепленные прорицатели нарекли его наследником Каришидов и предрекли ему семь великих побед и семь раз по семь лет благоденствия и процветания. Вернувшись в столицу, он приказал придать мечу всех саргунских сановников и послов как предателей царского венца и сейчас собирает армию для похода, чтобы «подавить мятеж недостойных».
– Как мы и ожидали. Я полагаю, война обещает стать затяжной и неудачной?
– С высокой долей вероятности, хозяин. В донесениях из Саргуна говорится, что Совет Старших заручился поддержкой племен Фагаряны и царя Хардусавы, а каришмян готовы подержать Чогу, при условии, что их независимость будет подтверждена на священных клятвах.
– Но каришмяне на это не пойдут и оскорбленные Чогу, помогут Саргуну. Разумеется, словами и совершенно неприличными по своей незначительности сумами.
Великий логофет прикрыл глаза, сложив ладони домиком.
Как и его покойный отец, юный каришмянский царь был редкостным дурнем, взгляд которого туманили сказания о славном и великом прошлом. По очень старой и негласной традиции, он верил только в те пророчества, что сулили ему вечную славу и власть над давно погибшим государством, и абсолютно не умел извлекать хотя бы малейший опыт из уроков истории. А невыученные и не понятые страницы прошлого имели свойство повторяться.
Так, к примеру, его отец, правитель каришмян Арашкар Четвертый унаследовал, кроме полуострова Каришад и полоски побережья на востоке Внутреннего моря, всю долину Айрукмак. Но некий пророк, бывший на самом деле обычным юродивым в столичном городе Маштари, начал прорицать, что к нему, дескать, приходила по ночам богиня Аймуле и рассказывала, что вскоре все бывшие земли Каришидов вновь соберутся в единое целое под рукой праведного каришмянского царя. Наслушавшись таких речей, Арашкар Четвертый отправился в поход, дабы исполнить свое предназначение. По началу дела его складывались даже удачно – он захватил Саргун и глубоко продвинулся в земли Хардусавы, но
Джаромо взял глиняную табличку и сделал пару пометок, в основном касавшихся увеличения пошлин на вывоз оружия и железных заготовок, а также встреч с послами, которых как всегда нужно было заверить, что Тайлар не станет вмешиваться в склоки за Айберскими горами и ко всем сторонам отнесется с равной доли уважения.
– На мой взгляд, наибольший интерес у вас должны вызвать вот эти два свитка,– продолжал тем временем раб.– В них представлены отчеты торговой палаты, запрошенные вами два дня назад. Их составили подробно, но весьма грубо, прошу заметить.
Джаромо взял свитки и пробежался по колонкам цифр. Это был перечень торговых сделок с государствами Фальтасарга за последние полгода. Как и говорил Аях Митэй, составлены они были весьма грубо и небрежно. Он с ходу нашел четыре ошибки, два несоответствия и ещё парочку расхождений разной степени важности. Но общую картину все же передавали весьма подробно: вот уже почти месяц купцы из Корсхаяр, Белраима, Урчетлара и Масхаяра скупали зерно и масло в огромных количествах и поток судов с такими грузами рос день ото дня. Судя по всему, фальтские купцы даже особо не пытались сбить цену и покупали все: пшеницу, ячмень, просо, даже рожь и овес, которыми в этих странах обычно брезговали.
Похоже, прогнозы Великого логофета начинали сбываться – по ту сторону Внутреннего моря, в землях Фальтасарга, назревал голод. И учитывая прошлогоднюю засуху и три неурожайных года в Косхояре и Ирусхаяре, он обещал быть продолжительным.
Сановник с улыбкой, взял ещё одну табличку и записал на ней пару инструкций для сановников торговой палаты, после чего протянул ее Аях Митэю.
– Пусть это перепишут и доставят в Великую и Торговую палаты, а также в казначейство. Мы вводим запрет на продажу зерна купцам из государств Западного Фальтасарга.
Аях Митей поклонился и передал табличку тут же появившимся рядом с ним рабу.
Джаромо ещё раз просмотрел цифры в свитках, не сдерживая улыбки. Год только начался, а уже обещал стать самым удачным за последнее десятилетие.
Конечно, торговый запрет нужно было ещё подтвердить в Синклите, но пока будет составлена и подана жалоба, пока она дойдет до рассмотрения старейшин и пока они ее обсудят, на черном рынке начнут брать по пятьсот ситалов за амфору пшеницы или ячменя. А тогда запрет и так можно будет снимать, а вывозную пошлину увеличить в два раза.
Голодные фальты всегда хорошо платили, а купить необходимое количество зерна кроме как в Тайларе им было просто не у кого. Ведь именно поля Латрии, Малисанты, Людесфена, Касилея и Кадифара кормили все цивилизованные государства Внутреннего моря.
Великий логофет откинулся на спинку кресла и заметил, что Аях Митей по-прежнему стоит рядом с ним.
– Есть что-то ещё, о чем я должен знать, Аях?
– Боюсь что да, хозяин. Пока вас не было, мы поймали двух рабов предававшихся любовным утехам в винном погребе. Вы не давали им разрешения на подобные забавы и более того – они его даже не спрашивали. А посему я уже распорядился их высечь и теперь жду вашего решения насчет их дальнейшей судьбы.