Когда говорит оружие
Шрифт:
Остался ли он здесь потому, что считал себя ее должником, или из-за нее самой?
То там, то здесь Сабри находил неуловимые намеки на то, каким человеком был Куртин. Джадсон любил его, и полукровка тоже. Он заботился о лошадях и ласкал их. Но в то же время ненавидел насилие и избегал его. Постепенно — верно или неверно, Мэт не мог сказать, — в его мозгу формировался образ славного молодого парня, который оказался совершенно не на своем месте.
Уроженец Запада, но созданный для мирной и спокойной жизни, он, втянутый в войну скотоводов, прекрасно понимал свою несостоятельность. Мэт размышлял об этом, трудясь
Он не заметил, как она появилась, иначе уклонился бы от этой встречи. Но она встала рядом с ним, прежде чем он успел это понять.
— Вы много работаете, мистер Сабри.
— Чтобы заработать на прокорм, мэм. Здесь полно дел, а мне нравится быть чем-то занятым. — Он повертел в руках лассо, осматривая его. — Знаете, я хотел бы поговорить с вами кое о чем. Боюсь, это не мое дело, но маленький Билли когда-нибудь вырастет и начнет задавать вопросы об отце. Вряд ли вы сможете обмануть его. Вы, наверное, сами знаете, где тут собака зарыта, и не исключено, что я сажусь на лошадь не с той стороны, но мне кажется, что Билли Куртин отправился в Эль-Пасо, чтобы раздобыть для вас денег. Я думаю, он понимал, что вояка из него никакой и что самое лучшее — это найти деньги и нанять людей. Нужно было иметь мужество, чтобы поступить так, и мне кажется, он намеренно уступил Сайксу, понимая: если Сайкс убьет его, вы никогда не получите эти деньги. Может быть, по пути в Эль-Пасо он начал задумываться и затеял эту ссору ради того, чтобы доказать самому себе, что у него хватит духу поднять оружие?
Она ничего не ответила, но по-прежнему стояла рядом, глядя, как его пальцы проворно и ритмично двигаются, сплетая кожу.
— Да, — наконец произнесла она, — я думала об этом. Только не могу представить себе, откуда он взял деньги. Я не решаюсь их тратить.
— Не валяйте дурака! — раздраженно воскликнул Мэт. — Никто не сумеет найти им лучшее применение, а вам нужны люди, которые умеют обращаться с оружием.
— Кто же станет работать на меня? — Ее голос звучал тихо и горько. — Галуша Рид постарался, чтобы этого не случилось.
— Может быть, если я прокачусь в город, то смогу найти кое-кого. — Он подумал о Кэмпе Гордоне, ковбое-англичанине, который цитировал Шекспира. — Кажется, я знаю одного человека.
— Нужно так много сделать. Джад говорит, вы работаете за троих.
Мэт Сабри поднялся. Она немного отступила, неожиданно осознав, какой он высокий. Дженни считала себя высокой женщиной, но доставала ему только до губ. Она слегка отшатнулась. Ее взгляд упал на револьверы. Он носил их постоянно.
— Джадсон говорит, вы ловко обращаетесь с оружием.
— Вероятно. — Он не ощутил горечи при мысли об этом. — Мне приходилось пользоваться оружием. Оружие и лошади — это почти все, что я знаю.
— Где вы служили в армии? Я наблюдала, как вы ходите и ездите верхом. У вас военная выправка.
— В разных местах. Главным образом в Африке.
— В Африке? — поразилась Дженни.
Он кивнул.
— Страна пустынь и гор. Марокко и Сахара. Прошел весь путь до Тимбукту и озера Чад, и почти все время бои.
В сарае, где они стояли, стало темнеть. Он вышел в сумерки. Уже появилось несколько звезд, а на западе, позади кряжа, угасало красное зарево.
— Завтра я съезжу разведать обстановку. А вы лучше держите остальных поблизости.
Рассвет застал его уже на дороге к Йеллоуджэкету. Путь предстоял долгий, и большую часть времени он ехал то лесом, то степью, не доверяя большим дорогам. Воздух был теплым и прозрачным, и он заметил нескольких пайвотрокских быков, которых они пропустили, когда сгоняли бродивший вдоль кряжа скот.
Мэт ехал, готовый к любым неприятностям, с винчестером поперек седла. Он был начеку и старался направлять чалого среди деревьев, потому что там толстым ковром лежала хвоя, заглушавшая стук копыт.
По пути он обдумывал проблему с дарственной на землю. Чтобы Дженни могла сохранить свое ранчо и избавиться от неприятностей, он должен узнать правду об этой дарственной и выяснить, кому все же принадлежит первое и бесспорное право — Фернандесу или Сономе.
Потом хорошо бы докопаться, если только это возможно, где Билли Куртин взял пять тысяч долларов. Кое-кто мог бы подумать, что теперь они должны принадлежать его жене только потому, что он достал их из своего кармана. Но этого будет совершенно недостаточно, если Билли продал какие-нибудь права на воду или землю или если он раздобыл деньги таким путем, который мог бросить тень на Дженни или ее сына.
А когда он во всем разберется, то, видимо, и сможет отправляться по своим делам, ибо к тому времени проблема с Галушей Ридом уже разрешится.
За те несколько дней, что Мэт провел в Пайвотроке, он полюбил это место и, избегая Дженни, не избегал маленького Билли. Мальчик привязался к нему и проводил с ним долгие часы.
Чтобы чем-то занять Билли, Мэт стал учить его плести из сыромятной кожи, и, пока он чинил лассо и уздечки, мальчик сидел рядом, неуклюже перебирая пальцами ремешки.
Вспомнив несколько минут, проведенных наедине с Дженни, он заерзал в седле и застонал. Ему не следует думать о ней иначе, чем о вдове Куртина. Вдове, напомнил он себе, убитого им человека.
Что она скажет, если узнает правду? Он гнал от себя эту мысль, но она все-таки притаилась в каком-то уголке его сознания, и он помотал головой, пытаясь отвязаться от нее. Рано или поздно она узнает. Если он в конце концов не расскажет ей сам, то это наверняка сделает Рид.
Не испытывая большого желания ехать мимо Хардскрэбла, Мэт Сабри повернул прямо на юг, пересек восточную оконечность столовой горы и двинулся по старой тропе через Белую скалу и гору Поллес, пересекая Ист-Верде у Скалистого ручья. Затем он срезал путь по каньону Бординг-Хаус к Бычьему источнику и перебрался через главное русло Верде около пика Тэнгл. Этот окольный путь был длиннее на несколько миль, да к тому же Сабри ехал осторожно, внимательно осматривая по пути местность. Поэтому на выжженную солнцем улицу Йеллоуджэкета его чалый вступил очень поздно.
У Мэта возникло одно подозрение, которое он собирался проверить. Вечерами в домике для работников он много разговаривал с Джадсоном и узнал от него о Пепито Фернандесе, внуке человека, который продал землю старику Куртину.
Соскочив с лошади около платной конюшни, он завел чалого внутрь. Симпсон вышел встретить его. Его глаза изучали лицо Сабри.
— Парень, а ты храбрец. Рид в ярости. Он вернулся в город, чуть не лопаясь от бешенства, и Трумбулл теперь рассказывает всем о том, что тебя ждет.