Когда миллиона мало
Шрифт:
– Что еще за ярмарка?
– Ну, павильоны, как в Москве на ВДНХ. И много ресторанчиков выездных. Креветки на гриле, та же пицца. Говорят, что лучшая в Болонье.
«Болонья! Как звучит!»
Просто не верилось, что в городе с подобным названием тоже есть грязные унитазы и заляпанные полы.
Побродить по дьюти-фри Мирон своим подопечным так и не дал:
– Ходите со мной, а то растеряетесь.
И даже в туалет повел скопом. Дамы там задержались. Ничего себе, даже в России цивилизация! Слив на фотоэлементах, вода идет – когда к крану руки поднесешь. Что же в Европе будет?!
Сначала ахали, потом долго-тщательно обновляли макияж.
– Сколько можно! Уже посадка! Ах, морды вы красили? Ну, ладно. В последний раз можно.
– Это почему в последний?
– Потому что горничная должна быть бесцветной. Иначе хозяйки вам быстро небо с овчинку устроят.
Эльвира пробурчала:
– Эх, надо было все-таки в стрип-бар вербоваться.
Долетели быстро, в самолете вкусно поели, выпили на халяву вина. Те, кто дымил, бегали в хвост, на места для курящих. На посадке дружно прилипли к иллюминаторам. Даже с высоты видно: Европа! Крыши аккуратные, дороги чистые. И ездят – сплошь иномарки! Правда, крошечные совсем.
Легенда Мирона (туристическая группа и жить будем в таком-то отеле) не понадобилась. Ослепительный итальянский пограничник объял Богдану жарким взглядом и стрельнул певучей тирадой – раза в три быстрее, чем на учебной аудиокассете.
– Che? [2] – растерялась девушка.
– Желает тебе счастья в его прекрасной стране, – пришел на помощь Мирон.
– Grazie mille! [3] – вежливо отозвалась она и изобразила европейскую улыбку.
2
Что? (итал.)
3
Большое спасибо! (итал.)
А официальное лицо – вместо того чтоб шлепнуть паспорт на стойку – вручил документ лично в руки. И слегка задержал свою жаркую кисть на ее пальцах.
«Прав Мирон. Ухо востро надо держать. Хорошо, что я не на консумацию работать пошла».
Но если каждый хозяин (или его сын, брат, сват) начнет ее домогаться, наверно, еще хуже будет. Прав-то никаких нет. Даже виза – и та через месяц кончится.
Богдана, в толпе соотечественниц, шла по аэропорту, разглядывала публику, и черная зависть точила ей сердце. Ну, почему она родилась не здесь? Почему ее ровесницы – такие уверенные, потрясающе одетые? Стрекочут по-итальянски, обнимают своих кавалеров. И им не надо мыть туалеты, откладывать каждую тысячу лир [4] , бояться, что депортируют из страны?!
4
По среднегодовому курсу 1993 года примерно 600 рублей. Хлеб стоил 300 рублей. Инфляция за год составила 840 процентов.
Прочие вырвавшиеся из России женщины пребывали в радостном возбуждении, а на Богдану снизошло прозрение. Горестное. Никому она здесь не нужна. Прав Мирон: унитаз мыть доверят. На ночь – с удовольствием снимут. А в принцессы не возьмут. И еще очень обидно, что итальянский (не учебный, а тот, на котором здесь говорили) она почти не понимала.
– Чего скисла? – ткнула ее в бок Эльвира. – Заграница, красота! Ща на ярмарку поедем, пиццу
Их встретил автобус. Чемоданы запихали в багажный отсек, расселись. Покорительницы Италии прильнули к окнам. Ну, просто чудо, чудо! Прямо на улице цветы в горшках. Возле кафе на тротуарах столики, плетеные кресла, народ винцо попивает. Машины останавливаются, чтобы пешеходов пропустить. И от каждой витрины дух захватывает. То цельный поросенок в россыпи яблок, то манекены в платьях неописуемой красоты.
А ярмарка, куда в итоге приехали, с виду и правда ВДНХ. Только павильоны в стороне, а на центральной площади веселье. Музыка, ароматы такие, что прямо хоть воздух режь и лопай. Посредине столы длинные, вокруг них очаги пылают, и там чего только не варганят повара в белоснежных колпаках! Пиццы всех видов, креветки на гриле, лапша удивительная, коричневая, рис непонятно с чем.
Мирон просвещал:
– Ризотто называется. А лапша – это вообще китайская, называется вок.
Еды набрали целую гору. Парень безропотно оплатил. Еще и вина принес, огромную пятилитровую бутыль. День весенний, воздух теплый, Мирон за всеми ухаживал, подкладывал, подливал, просвещал:
– Для пиццы приборы не нужны. Все итальянцы руками едят. А спагетти, наоборот, – их на вилку накручивать надо, в несколько слоев.
Дамы наелись, поддали. Разговоры становились все громче, смех визгливее. Богдана в общем веселье не участвовала. Сидела в дальнем конце стола, смаковала королевских креветок, разглядывала итальянцев – сюда, на ярмарку, целыми семьями приходили. Женщины чаще дородные, властные, на мужчин своих покрикивают. Те вроде слушают смиренно, но глазами так и шустрят по сторонам. И тараторят, тараторят все – с такой скоростью, что ни слова не разберешь.
Мирон, наконец, закончил с ролью распорядителя. Подошел к ней. Спросил:
– Чего приуныла?
Она ответила честно:
– Сложно мне будет в итальянской семье.
Поводырь присел рядом:
– Поэтому и не хотел тебя брать.
Богдана осторожно спросила:
– А кто решает, где я работать буду?
– Мы сегодня ночью переедем в Козенцу, это восемьсот километров отсюда. Там у меня помещение снято. Домохозяйки тамошние знают, что завтра заезд, со всех ближайших городов поедут себе помощниц выбирать. Посмотрели друг на друга, пообщались, понравились обоюдно – контракт подписали.
– Значит, я тоже могу выбирать?
– Конечно, можешь! Я в бизнесе давно. Подскажу, к кому тебе точно не надо.
Он подумал секунду и добавил:
– А хочешь, вообще не ходи на смотрины. Я девочек пристрою, и вместе вернемся в Москву. Ничего мне должна не будешь.
– Мирон, – она захлопала ресницами, – ты такой чудесный!
Может, не искать счастья за тридевять земель, но остаться с ним, таким милым, добрым?
Но тогда ведь точно не встретишь итальянского миллионера из предсказания цыганки.
И Богдана покачала головой:
– Нет, Мирон. У меня есть цель. Мотивация. Я не могу: даже не попробовать – и сразу сдаться.
Не от души говорила, но он поверил. Взглянул с восхищением, грустно сказал:
– Конечно, Богдана. Я сразу понял: слишком мелко для тебя плаваю. Ты другого полета птица.
«Ничего ты не понял».
Но отыгрывать назад было поздно.
Никого из товарок не смутило, что только с утра прилетели, время позднее, а впереди еще ночь в дороге. Поворчали для приличия, поскидывали обувку, развалились в креслах, да и захрапели.