Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки

Кнауэр Вольфганг

НОВЫЕ ЗВЁЗДЫ И СТАРЫЕ ЛЬВЫ

Хотя мои друзья Мориц и Лена в концертном зале были новичками, такие имена, как Анна Нетребко, Ланг Ланг и Найджел Кеннеди, они называли без запинки. Имена звёзд классической музыки известны почти всем, так как они довольно часто появляются в средствах массовой информации. Даже бульварные газеты, которые обычно не очень жалуют классику, регулярно публикуют истории об их личной жизни. Их можно встретить на больших тусовках, в телевизионных ток-шоу и рекламе, звёздные имена фигурируют в списках бестселлеров, на полках магазинов, продающих CD, и на рынках, торгующих электроникой. Звёзды господствуют на сцене. С тех пор как индустрия звукозаписи обнаружила, что благодаря элите классической музыки

можно зарабатывать большие деньги, музыкальный рынок, как однажды выразился журнал «Шпигель», систематически стал «выворачиваться наизнанку», менять ориентиры. Стратегия понятна: с немногими представителями элиты заключаются договора, их «раскручивают» по всем правилам пиара и маркетинга и делают суперзвёзд, способных «овладеть массами», а затем они подчиняют себе рынок, обеспечивая своими CD-альбомами, концертами и выступлениями на многолюдных мероприятиях высокие доходы.

Этот рецепт безотказно действует прежде всего в опере, причём особенно удачно, когда, как в случае с Анной Нетребко, сходятся многие факторы: талант, женственность и захватывающая, хорошо «продающаяся» жизненная история. Можно даже сказать, что с недавних пор гламурный фактор играет едва ли не такую же важную роль, как и музыкальное мастерство. Молодых скрипачек представляют общественности не только как выдающихся мастеров своего дела, но и как привлекательных женщин, почти топ-моделей, по принципу «важен не только слух, но и зрение».

Нечто похожее происходит и с коллегами-мужчинами: основное значение придаётся имиджу, причём многие приёмы часто и охотно заимствуются у звёзд поп-музыки. Найджел Кеннеди сохранил верность своему облику панка, хотя уже давно перешагнул пятидесятилетний рубеж. Я сознательно говорю только об облике, так как хорошо его знаю и при встречах за кружкой пива воспринимаю как совершенно нормального и, кстати сказать, весьма умного человека.

Без сомнения, скрипачам стало легче привлечь к себе внимание и попасть в звёздную элиту. Но так же легко и выпасть из неё. Стоит кому-нибудь потерпеть коммерческую неудачу, как интерес к нему, по крайней мере, со стороны большинства производителей компакт-дисков, теряется — и ему отказывают в поддержке. У меня складывается впечатление, что даже крупные имена изнашиваются всё быстрее, а период полураспада их звёздной славы становится короче.

И ещё одна характерная черта новейшего времени: крупные фирмы — титаны звукозаписи, «Majors», — а таких сверхмощных, как «Universal», «Sony» и всё более сворачивающая производство EMI, насчитывается, в принципе, всего три — своей звёздной стратегией привели сообщество музыкантов к делению на два класса. С одной стороны, это относительно небольшая элита, о которой все говорят, с другой — масса неизвестных, часто молодых талантов, которых почти не замечают.

Если молодой музыкант хочет записать CD, чтобы добиться большей известности, ему надо попытаться привлечь на свою сторону одну из небольших фирм. Это нередко удаётся, если он берёт на себя хотя бы часть расходов, так как финансовые возможности таких фирм (Independent Labels) ограничены. Надо сказать, эти малые предприятия в последнее время сильно прибавили в известности, так как могут более свободно поддерживать креативных художников и нестандартный концертный репертуар. Поскольку расходы на рекламу у них значительно меньше, чем у «Majors», то и требования к музыканту возместить расходы через продажу товара существенно слабее.

Иногда мне кажется, что крупные фирмы уже не поспевают за новейшим развитием рынка. Об этом свидетельствует ставшая широко известной история, когда обозначились первые драматичные признаки обрушения CD-бизнеса в классической музыке. Новый руководитель ведущей фирмы по производству компакт-дисков, человек из сферы поп-бизнеса, собрал своих сотрудников, чтобы обсудить с ними неприглядные результаты по всему спектру рынка. Только один музыкант продаётся более-менее прилично, заявил он, надо немедленно заключить с ним договор и согласовать новые проекты. Речь шла о Пуччини.

Я действительно внимательно слежу

за ситуацией на рынке классической музыки, но всё же непосредственно перед выходом на сцену думаю совсем о другом. Через несколько минут мне предстоит играть скрипичный концерт Бетховена, одно из самых прекрасных и в то же время самых трудных сочинений в мире музыки. Я ещё раз прохожу начало первой фразы, моё вступление после великолепно сыгранного оркестром длинного вступления. Оно звучит просто, но при этом чертовски трудно точно войти в игру, как и при исполнении концерта Брамса, где оркестр тоже сначала играет один целых три минуты, прежде чем вступает солист. Ничего, успокаиваю я себя, кривая вывезет. Репетиции прошли как нельзя лучше, кроме того, я с детства отлично знаю этот концерт.

Я не перестаю удивляться тому, что легендарный скрипач Дино Франческатти играл перед публикой уже в пятилетнем возрасте, причём так убедительно, что все, кто в 1907 году присутствовал на концерте, были в полном восторге. Как такое могло быть? Или я вспоминаю о Яше Хейфеце, другом великом скрипаче, получившем свой первый большой приз в шесть лет, о Брониславе Губермане, дебютировавшем в семь лет, или Натане Мильштейне, впервые выступившем в десять. Неужели они и другие «великие львы», как их благоговейно называют, умели больше, чем их сегодняшние наследники, неужели они были лучше? Мне выпало огромное счастье застать в живых некоторых из этого старого поколения и даже играть с ними. Не только скрипачей, но и пианистов. Моё творческое взросление прошло в непосредственном общении с Иегуди Менухином, а с Менахемом Преслером и трио «Beaux Arts» {3} мы дали совместно больше четырёхсот концертов.

3

В основной состав ансамбля Beaux Arts Trio состав входили Бернард Гринзаус (виолончель), Менахем Преслер (рояль) и Изидор Коэн (скрипка).

Для меня знакомство с этими артистами было своего рода прикосновением к источникам. Благодаря этим титанам у меня порой возникало впечатление, что я каким-то образом общаюсь и с теми композиторами, чьи произведения играю на скрипке. Например, Менухин был учеником Джордже Энеску, который разучивал концерт для скрипки непосредственно с самим его автором, то есть Брамсом, а Преслер в своём трио долгие годы играл со скрипачом Даниелем Гийе, который был близким другом Равеля. И когда мы беседовали и они рассказывали о себе, временами мне казалось, что прямо передо мной сидят Равель и Энеску, а чуть в отдалении — сам Брамс.

Эти встречи и впечатления меня необычайно обогащали. Благодаря им я получал бесценную информацию о людях, которые оказали существенное влияние на меня как солиста. Кроме того, я начал осознавать относительность теперешних звёздных культов. Истинные, непреходящие звёзды классической музыки для меня те, кто не только при жизни пользовался легендарной славой, но и после смерти остаётся в памяти людей как выдающиеся музыканты и замечательные личности. Величайшие мастера, о которых и сегодня говорят с благоговением, каждый со своим неповторимым звучанием, артикуляцией, фразировкой, темпом игры. Каждый имел свой фирменный знак, который делал его игру незабываемой. И каждого, слушая музыку по радио, сразу узнаёшь.

Похоже, поколение «великих львов» уже вымирает. Сегодня есть много фантастических музыкантов, демонстрирующих выдающееся техническое мастерство и наверняка имеющих что сказать, но когда я пытаюсь сравнивать их с Хейфецем, Менухином, Ойстрахом или Крейслером, с Рубинштейном, Горовицем или Преслером, меня одолевают сомнения. А что касается поколения моложе меня, то эти сомнения лишь усиливаются. Каким бы высоким ни был технический уровень, который сегодня дают в высших музыкальных училищах и консерваториях или который я недавно отметил, будучи членом жюри проводившегося в Брюсселе конкурса королевы Елизаветы, мне всё же кажется, что вдохновение, озарявшее великих старцев, вряд ли вернётся.