Когда не нужны слова
Шрифт:
— С удовольствием, — сказал он и, обойдя стол, помог Мадди подняться. Она тем временем обдумывала, что сказать дальше. Разумеется, информация, полученная от Дарси, не может быть ложной, но ее все-таки нужно было перепроверить. Теперь все зависело от того, узнает ли она правду от Эштона Киттериджа и готов ли он сообщить ей эту правду.
Она улыбнулась ему, и они вместе перешли в другой конец комнаты.
— Насколько мне известно, вы были там с сэром Найджелом, — небрежным тоном заметила она.
— Гм-м, да. — Эш чуть поморщился. — К моему большому сожалению. — В его голосе сквозила явная горечь и чувствовался гнев, который он безуспешно пытался скрыть. — Это была пародия на справедливость. Бедному парню
Мадди ответила не сразу. Она испытала огромное облегчение, но постаралась скрыть его, усаживаясь в кресло и поправляя складки юбки. Эштон уселся в кресло напротив, и она рассеянно улыбнулась ему, лихорадочно обдумывая полученную информацию.
Итак, все было не так плохо, как она думала. Киттеридж не был соратником Крысолова. Более того, он даже не одобрял его действия. Опасность, конечно, не миновала, но ситуацию еще можно было держать под контролем. Более того, Мадди уже давно заметила, что Эштон Киттеридж — человек отнюдь не злой. Да, он оставался ее врагом, он все еще был для нее опасен, однако не был безнадежно неисправим. Мадди и сама не знала, почему это так важно для нее.
И все же игра еще не закончилась.
Она заметила, что он ожидает ответа на свой вопрос, и пробормотала, не желая показаться слишком хорошо информированной:
— Чего не знаю, того не знаю. Но сэра Найджела я всегда считала человеком честным и справедливым.
— Это безобразное происшествие — не его рук дело, — коротко сказал Эш. Он предпочел бы поговорить о чем-нибудь другом, но ему хотелось выговориться, чтобы устранить неприятный осадок, который остался у него после встречи с Уинстоном. И он продолжил, пристально глядя в бокал: — Это был сюрприз, задуманный для нас двоих одним… — он помедлил, подбирая слово, — моим старым знакомым.
У Мадди неизвестно почему учащенно забилось сердце.
— Знакомым?
— Да, лордом Уинстоном из Суррея, что в Англии, презренным типом, вполне заслужившим свою отвратительную репутацию. Мы с ним очень давно знаем друг друга и всегда не ладили. Я надеялся, что связь с ним оборвалась навсегда, но кто бы мог подумать, что наши пути вновь пересекутся здесь, в Сиднее? Он подобен чуме, которая вновь дает вспышку именно тогда, когда вы думаете, что болезнь прошла.
Мадди так и замерла, услышав слово «Уинстон». У нее пересохло в горле, но она еле слышно переспросила онемевшими губами:
— Уинстон?
— Да, — сказал Эш, — Гидеон Финчли. Вы, наверное, знаете его под именем Крысолова. Насколько я понимаю, очень подходящее прозвище для такого, как он.
Мадди откинулась на обтянутую парчой спинку кресла и, несмотря на теплый вечер, зябко поежилась. Память услужливо перенесла ее в прошлое, и она, испуганная девочка-служанка, сжимающая в руке осколок стекла, оказалась в Вулфхейвене. Граф Уинстон, ангельское лицо которого искажено похотью, грубо прижимает ее к стене, задирает юбки, шарит руками по бедрам. Она в ужасе отчаянно сопротивляется. Потом кровь. Та ночь возникла перед ней во всех подробностях, а ведь она не вспоминала об этом семь лет. Оказывается, она ничего не забыла.
Могла ли она поверить, что человек, из-за которого она попала сюда много лет назад, забыл совершенное ею преступление? Возможно ли, что все эти годы он разыскивал ее по всему миру, чтобы удовлетворить свою жажду мести? Здравый смысл подсказывал ей, что это невозможно, но в ее памяти возникла еще одна картина: она сидит рядом с Кэлдером Бернсом в маленькой епископальной церкви и слушает, как пастор произносит цитату из Священного писания: «…и вас настигнет наказание за грехи ваши». Она тогда съежилась от страха: ей показалось, что черные
Мадди вздрогнула и наконец очнулась, вновь остро ощутив присутствие Эша и его внимательный взгляд.
— Боже, какая я неуклюжая! — воскликнула она, пытаясь стряхнуть каплю с юбки. — Извините, придется мне взять салфетку…
Он проворно вскочил на ноги:
— Позвольте помочь вам.
— Не беспокойтесь, прошу вас… Я промокну пятнышко влажной салфеткой.
Она отошла к столу и принялась смачивать салфетку и оттирать пятно, надеясь, что ей удастся незаметно для него взять себя в руки. «И вас настигнет наказание за грехи ваши…» — без конца вспоминалось ей. Нет, было бы безумием думать, что всесильный лорд Уинстон, известный ныне как Крысолов, приехал сюда для того лишь, чтобы посчитаться с ней, но Мадди не могла уже отрицать, что ее судьбой манипулируют какие-то мистические силы, которые упорно загоняют ее в угол. Ее мир, который она с таким трудом построила своими руками, разваливался на глазах, как будто все это было частью какого-то грандиозного замысла, от которого не было спасения. Однако выход должен быть. Ей нужно использовать все средства, чтобы овладеть ситуацией, и начать следует с Эштона Киттериджа. Она непременно должна уехать в Роузвуд, потому что если Крысолов — вернее, лорд Уинстон, поежившись от страха, подумала она — уже добился успехов в своем расследовании, то он вскоре появится в «Кулабе» либо для сбора информации, либо для того, чтобы просто отдохнуть в самом популярном в городе клубе. И много ли осталось времени до того, как он ее узнает? К счастью, у Эштона, видимо, была не очень хорошая память, но у Уинстона есть более веская причина запомнить ее лицо и, следовательно, более веская причина причинить ей зло.
В одном она была теперь совершенно уверена: Эштон и лорд Уинстон недолюбливают друг друга, так что Крысолов едва ли появится в качестве нежданного гостя в таком отдаленном месте, как Роузвуд. Там она некоторое время будет в безопасности. Ей необходимо все хорошенько обдумать, предупредить тех, кто на нее рассчитывает, составить план действий… существенную роль в котором должен сыграть Эштон Китгеридж.
Эштон был рад, что Мадди занялась испачканным платьем, потому что это давало ему возможность восстановить душевное равновесие и попытаться перевести разговор в более приятное русло. Будь проклят Уинстон, который до сих пор приносит одни несчастья, где бы ни появлялся. Эшу пришлось приложить столько усилий, чтобы оторваться от прошлого. Он бежал как можно дальше от душной отцовской гостиной, от суетного, чванливого светского общества, однако все это настигло его даже здесь, на краю света. Видно, бежать некуда.
Своим появлением Уинстон напомнил ему об эпизоде из прошлого, в корне изменившем его жизнь, но эта встреча заставила Эша вспомнить юношу, каким он был тогда, — преисполненного великих идеалов, уверенного в том, что его талант художника заставит весь мир склониться перед ним и увековечит его имя. Взглянув на Уинстона, он увидел человека, каким он стал теперь.
Уинстона не сломили превратности судьбы. Ему удалось вырваться из водоворота пьянства и дебоширства. От него отреклись пэры Англии, король изгнал его из страны — Эшу с большим трудом удалось узнать эти подробности от сэра Найджела, — однако вот он перед ним собственной персоной: человек, облеченный властью, опирающийся в жизни исключительно на собственные убеждения и находящийся в ладу с новой жизнью, которую сам же для себя и построил. Тогда как он, Эштон, несмотря на все, что он сделал или полагал, что сделал, по-прежнему не нашел себе покоя. А возможно, именно душевный покой лежит в основе подлинного мужества.