Когда-нибудь, но не сейчас

Харитонов Михаил Юрьевич

– Жучки? Да пусть их. Ругать начальство - признак лояльности. Сотрудник, за чашечкой кофе говорящий о шефе в уважительном тоне, наверняка продаёт корпоративные секреты конкурентам. Это написано в любой нормальной книжке по менеджменту персонала...

– Почему-то мне кажется, - вступил Окорочко, - что наш Первый не читает книжки по менеджменту персонала. Он всё-таки индус. Человек старых традиций. Брахманы там, кшатрии. Или как у них это всё называется?

– Ты слишком долго работал на японцев, Питер. Наблус Гангадатта - надутый боров,

но всё-таки он родился в Америке, а не в Индии. Как и ты.

– Я родился на Гаити, но я украинец, - набычился Питер.
– Я пью водку.

– Так или иначе, Гангадатта - не японский сенсей.

– Рита, ты не знаешь, что такое сенсей. Когда я работал в токийском отделении, насмотрелся я на этих мамото-шмамото, попирающих сандалиями Вселенную...

Рита пыталась разделаться со стейком, принесённым с первого этажа в пластиковой коробке. Кусок мяса скрипел под ножом, как несмазанные ворота.

– Они когда-нибудь начнут нас кормить человеческой едой?
– на всякий случай спросила она.

– Нет, - с удовольствием сказал Окорочко.
– Это противоречит корпоративной этике. Скажи спасибо, что ты, как-никак, ешь говядину. Священную корову, между прочим. У них там коровы священные животные. Наверное, ихний Санта-Клаус на них ездит.

Рита с усилием оторвала кусочек мяса от жёсткой пластины, обмакнула в соус.

– Ш-шит, почему у них нет нормального американского кетчупа?

Винарский крутил в руках кусок станиолевой фольги, который нашёл на столе. Ему ужасно хотелось похрустеть ею, но нарываться было бы неумно.

– Мне кажется, - ни к кому не обращаясь, проговорил Питер, - что Ена собирается выкинуть какую-то штуку.

– Если так, - вздохнула Рита, - мы-то что можем?

*

– Да просто детские стишки, - Наблус уже вполне оправился от внезапного обморока и даже не слишком конфузился.
– Я написал их в четыре года. И, конечно, никому не показывал. Но хранил этот листочек. Что-то вроде талисмана, понимаете? Представляете, насколько я был удивлён?

– Я изучала талисманы, - сообщила Ена.

– Да-да... Кажется, вы занимались антропологией?
– вспомнил Наблус.

– Да, раньше. Смешная история. Когда русских удаляли из нашей республики, наша семья заимствовала к себе дом. Там русский магазин научных книг. Отец выбросил книги, потому что хотел иметь место под маленькую лавку. Я была совсем небольшая, но я понимала также на-русски и на-французски. Я унесла ко мне непосредственно книгу. Исследования по культуре полинезийцев. Я была маленькой, но я смогла прочитать её. Фундированность работы показалась мне недостаточной. Я написала критику на французском языке, и представила на один научный журнал. Мне тогда имелись семь лет. Журнал не принял работу, но ко мне приехали люди от фонда развития из Европы. Они дали мне место в программе поддержки. Это изменило мою жизнь, - добавила она после недолгой паузы.

–

Почему вы бросили антропологию?
– заинтересовался Президент.

– Меня прекратил интересовать человек, - быстро ответила Ена, как будто ждала именно этого вопроса.
– Всё что находится в человеке действительного, есть природа. Я занялась природой. Физика, математика. Это имеет силу.

– Понимаю, кажется...
– начал было президент, но Кзылходжаева его перебила:

– Простите. Я уходить. В то время как меня не будет, вы думайте относительно приложений, - она развернулась на каблуках и побежала к двери.

– Кажется, она не очень-то хорошо воспитана, - со вздохом сказал Гангадатта.
– Сумасшедший гений, не так ли?

– Нам тяжело с ней работать, - подхватил Гупта, радуясь возможности совпасть во мнениях с президентом корпорации.
– Если честно, то она совершенно невыносима. И ещё эта ужасная манера говорить... Можно ведь выучить нормальный английский?

Хлопнула дверь.

– Так или иначе, - наставительно заметил Наблус Гангадатта, - она сделала невероятную вещь. Не будем обсуждать оттенки оперения курицы, которая снесла золотое яйцо...

– Завтра же, - пообещал Гупта, - мы составим примерный план...

– Оставьте свои планы, - отмахнулся Гангадатта, разглядывая кусок льда под стеклом.
– Это слишком большая вещь, чтобы торопиться с планами...

– Да, в самом деле, - Батакришна Гупта ещё раз воспользовался возможностью совпасть во мнениях с господином президентом, - надо исследовать все возможности.

– Интересно, - озвучил свои размышления Наблус, - а если ввести в этот компьютер фрагменты Гераклита - он восстановит утраченную книгу?

– Надо бы попробовать... Но гораздо интереснее посмотреть, что лежит в некоторых сейфах. Если знать названия и хотя бы начальные строчки кое-каких документов...

– Вы идиот, Гупта. И я тоже идиот, - спокойно и размеренно сказал Гангадатта.
– Приведите эту женщину сюда немедленно. Выслушаем её условия.

– Какие условия?
– спросил Батакришна Гупта, чуя неладное.

– Её условия, - повторил президент корпорации.
– Если знать начальные строчки документов, то можно получить их полный текст. А вы говорили, что она четыре месяца тестировала компьютер. Как вы думаете, чем она занималась эти четыре месяца?

Гупта глухо застонал, схватился за сотовый телефон и начал названивать постам охраны, распоряжаться и давать указания.

Он всё ещё распоряжался, когда рабочая станция "Сурья IX" призывно загудела, пытаясь обратить на себя внимание.

На экране появилось нарисованное лицо Ены.

– Простите, - раздался голос в динамиках, - но меня теперь будет более удобно и более благополучно связываться с вами на некотором удалении.

<