Когда он получает
Шрифт:
— Я понимаю твое беспокойство, Неро. Но даю тебе слово. Я позабочусь о том, чтобы пахан точно знал, откуда поступили сведения. Ты будешь хорошо вознагражден, обещаю.
Я смеюсь. Это слишком смешно. За кого, блять, он меня принимает?
— Нет.
В глазах Максима плещется отчаяние. — Нет?
— Я не скажу тебе ни хрена. Я не доверяю тебе, и после прошлой ночи ты не сможешь, блять, винить меня за это. Единственный человек, которому я расскажу о местонахождении складов, — это сам пахан. Лицом к лицу.
—
Я встаю, глядя на проклятых паразитов.
— Это не моя гребаная проблема. Если ему нужна информация, он расстелет красную дорожку и пригласит меня. А если нет, то, видимо, он недостаточно сильно хочет выиграть эту войну.
Я делаю последний глоток виски, позволяя ему прожечь дыру в моем горле, а затем опускаю стакан на стол с удовлетворенным звоном. Максим смотрит на меня в ответ, в его голове крутятся шестеренки.
— У тебя есть мой номер. — Я бросаю на стол несколько купюр. — Позвони, если передумаешь.
Когда я выхожу из тускло освещенного бара, в лицо ударяет холодный зимний воздух, и я делаю глубокий вдох.
Максиму придется потрудиться, чтобы убедить пахана позволить мне поговорить с ним напрямую, но это его дело.
Теперь, когда я сделал свой ход, у меня на уме гораздо более важная вещь, а именно моя жена.
Я не собираюсь терять тот прогресс, которого мы добились прошлой ночью. Я чувствую себя энергичным, оптимистичным и живым.
Понятия не имею, каким образом Максим, придя к ней, привел к тому, что мы наконец-то помирились, но это не что иное, как чудо. Когда она снова оказалась в моих объятиях, это было похоже на возвращение домой, которого я ждал всю свою жизнь, и, думаю, она тоже это почувствовала.
Но как только позвонил Максим, ее настроение изменилось на более мрачное. Я не могу ее винить. Часть меня испытала облегчение, когда мы решили, что все закончилось и мы можем оставить то, что мы делали с Максимом. Просто сейчас мы так чертовски близки… Будет обидно, если вся наша работа пойдет насмарку.
Он у меня именно там, где я хочу. Теперь мне остается только ждать.
Но я не собираюсь сидеть сложа руки, пока Блейк будет придумывать себе новые истории о том, как она должна измениться, чтобы вписаться в этот мир.
Ей не нужно ничего делать.
Ей просто нужно сделать вдох, расслабиться и позволить себе быть счастливой.
И я собираюсь помочь ей сделать именно это.
ГЛАВА 28
НЕРО
На следующее утро я успеваю собрать наши вещи до того, как Блейк просыпается. Вчера вечером я позвонил Алессио и попросил несколько дней отгула на работе, которые этот ублюдок дал мне после некоторого ворчания. Если Максим свяжется со мной, нам придется ехать обратно, но у меня такое чувство, что ему понадобится некоторое время, чтобы набраться смелости и поговорить с Паханом.
Около
Она выглядит умиротворенной. Свободной от забот. Именно так она должна выглядеть, когда не спит. Я убираю ее волосы со лба и заправляю их за ухо.
— Эй, детка. Пора вставать с постели.
Проходит несколько мгновений, прежде чем она просыпается и сонно моргает на меня.
— Просыпайся, Солнышко.
Она хлюпает носом и выглядит так чертовски очаровательно, что мне хочется откусить от нее кусочек. — Почему?
— Мы уезжаем из города. Мы говорили об этом, помнишь?
Она откидывается к изголовью кровати и зевает. — Это было до того, как позвонил Максим.
— Ну, мы же не собираемся просто сидеть и ждать, пока он наберется смелости и поговорит с паханом. Кто знает, сколько времени это займет.
Блейк вытягивает руки над головой, и простыня опускается на ее талию, открывая мне вид на ее шелковистую майку. Я отчетливо помню, как снимал его с нее прошлой ночью. Должно быть, она проснулась и надела ее обратно.
— Куда ты хочешь поехать?
— У меня есть дом на побережье в Вестхэмптоне. Я не был там уже два года, но, надеюсь, он еще стоит. Я хочу показать его тебе.
Там будет холодно, но пребывание у воды всегда поднимает мне настроение. Надеюсь, ей тоже станет легче. Надеюсь, это поможет ей увидеть, что наши дни не обязательно должны быть наполнены политической драмой и тщательно продуманной ложью.
Мы можем просто быть собой.
Я прижимаю поцелуй к кончику ее носа. — Всего на два дня. Там есть пляж. Длинный и песчаный. Мы можем разжечь костер, сварить глинтвейн и почитать. Тебе понравится.
Я должен был догадаться, что «читать» — это волшебное слово. Ее глаза загорелись. — Звучит здорово.
Я закрываю ладонями ее лицо. — Тогда поднимай свою прекрасную задницу с кровати и одевайся.
В кои-то веки на выезде из города легкое движение, так что мы добираемся до поместья на Дюн-роуд чуть меньше чем за два часа.
— Мы с Рафом приезжали сюда летом на несколько выходных каждый год, — говорю я ей, когда мы выходим из машины. — Он любил уезжать, когда у него на уме было что-то, что он не мог понять. Это хорошее место для размышлений.
В воздухе витает отчетливый запах соли и песка, пока мы идем к обветренному деревянному крыльцу.
Перед нашим приездом ко мне заглянула бригада уборщиков, и когда я открыл дверь, то увидел, что они проделали отличную работу. Все выглядит нетронутым.
Внутри прихожая залита естественным солнечным светом, проникающим через большие окна, из которых открывается панорамный вид на мерцающую Атлантику.
Именно из-за этого вида я и купил этот дом. Когда я впервые увидел его, он затронул что-то глубоко внутри меня.