Когда они пришли
Шрифт:
Мы только и старались, что удержаться на своих местах и случайно не откусить себе язык при очередной яме. Один раз меня чуть не бросило на колени к Егору, в другой я пребольно виском ударился о приклад ружья сержанта. Ничем не прикрепленные милицейские щиты катались по всему кузову, несмотря на постоянны попытки их собрать и оставить на одном месте. Нехитрый завтрак, насилу проглоченный в перерыве между сборами, теперь напоминал о себе все настойчивее, требуя свободы. Не собираясь блевать прямо здесь, я лишь только покрепче стиснул зубы, закрыл глаза и молился, чтобы все это быстрее закончилось.
–
Когда, наконец, эта свистопляска закончилась, единственное, о чем я мечтал, так это встать обеими ногами на твердую, не ходящую ходуном землю, пусть даже ради этого придется спрыгивать в целую толпу мертвецов.
И все-таки, даже такой кошмар имеет конец. Мотор, то той минуты восторженно ревя, словно хвастаясь всем своей силой, сначала стал работ тише, а потом и вовсе затих. Качка тоже успокоилась, и я перестал себя ощущать первооткрывателем на палубе корабля в лютый шторм. Теперь эта забота сменилась другой, надо отбить радиостанцию и в тот же момент не погибнуть самому. То, что нас не обстреляли еще на подходе, можно считать хорошим знаком. Открыл замок на двери и распахнул ее ударом ноги. Держа перед собой табельный Макаров, выпрыгнул наружу. Два хлопка и его крик, что здесь этой нежити немного, вылезайте быстрее.
Меня заколотило. Не знаю, от чего больше. То ли от страха, то ли от возбуждения. Назвался груздем, полезай в кузов. А что там, уже твои проблемы. Примерно такие же ощущения, только раз в двадцать слабее, я испытывал, беря билет с вопросами на экзамене. И не брать нельзя, и взять не хочется.
Первая пара, выскочившая наружу, должна прикрывать высадку остальных, никуда не отходя от дверей. Мы же, выскочив, тут же занимали уже распределенные позиции вокруг машины. Вот и моя очередь… Ура!... стараясь уже ни о чем не думать, я выскочил из машины, на ходу переставляя автомат в боевое положение. Метрах в четырех ближайший мертвяк, но я даже не взглянул на него. Много народу, наверняка положат.
Сзади меня спрыгнул Егор и легонько хлопнул по плечу. Он готов.
С левого бока… Возле второго колеса... Наше место… Весь мир через узкий разрез прицела… Мертвяк прямо по курсу. Далековато, метров семь будет. Я взял его на мушку, еще не совсем уверенный, что попаду. Прямо над ухом коротко бухнул одиночный и мертвяк свалился, нелепо вскинув руки. Егор у меня за спиной поинтересовался, почему это я не стал стрелять сразу.
Отвечать я ему не стал, так как заметил кое-что гораздо более интересное.
Рядом со зданием радиостанции, в куче обломков и обгорелых остовов автомобилей валялся боевой армейский вертолет. Сбитый, без хвоста, он рухнул прямо на дорогу совсем рядом с нами. Упал, проехавшись по асфальту несколько десятков метров. И лежит здесь совсем немного, если некоторые машины еще тлели. Я сразу вспомнил про тот вертолет, что видел ночью. Издалека, снизу вверх… Какой шанс, что это тот самый? И каков шанс, что у машины, вылетевший на боевое задание, случайно может отвалиться хвост? Или мертвяки научились стрелять из реактивных гранатометов?
– Сержант Калачаев! – позвал
– Вижу… Вертолет… Вот ведь…
Я отошел чуть левее, прицелился и пристрелил одного мертвяка. Пришлось немного подождать, но с нашими проблемами в количестве боевых патронов, стрелять можно было только наверняка.
– Сходить бы, посмотреть, что там, - продолжил мою мысль Егор, как только я вернулся.
Наше положение уже немного стабилизировалось. Мертвяков было немного и в группки они почти не сбивались, а лезли все больше по одному. Поэтому если сейчас двое бойцов ненадолго выйдут из боя, общего положения дел это не изменит.
– Хорошо, только быстро, у вас… - он посмотрел на часы, - у вас четыре с половиной минуты.
Я кивнул головой. Больше мне и не требовалось. Сбегать, глянуть и обратно. Егор со мной, спину прикроет.
– Девяносто градусов в обе стороны мои, - шепнул я ему, как только отошли, - все остальное – твое, смотри, не профукай кого ненароком, оба там останемся.
– Миш, ты прям как спецназовец какой-то…
Я обернулся и посмотрел ему в глаза.
– Жить просто очень хочется…
Бежать нельзя, во всяком случае, вперед. Дорога неизвестная, в первый раз идешь. Непонятно, что такое там может встретиться. Зомби, провал или натянутая вдоль дороги проволока. Правда, нельзя и слишком медлить.
Мертвяки только на первый взгляд медленно двигаются, а вот будешь тормозить, так ахнуть не успеешь, а они уже повсюду. Быстрым шагом, держа автомат у плеча. Два шага вперед, направо взгляд, еще два шага вперед, теперь налево посмотреть. Не останавливаться и не сбиваться.
– Миш, справа!
– Вижу, далеко до нас, пусть шляется.
Между машин показался обгорелый силуэт. На секунду показалось, что человек, но люди не ходят, когда все тело – один сплошной ожог. Вскинув автомат, я примерно оценил расстояние. Между нами не более пяти метров.
А зомби все ближе. Прихрамывая на обе ноги, он вылез из-за остова иномарки. Военный! Даже бронежилет еще сохранился, только обгорел немного. Не раздумывая больше, я нажал на курок и прострелил ему голову.
Мертвяк упал, но на звук вылезли еще двое. Только уже не в форме, а явно гражданские, с полными ртами мяса. Один, направляясь к нам, все еще держал чую-то руку, с чавканьем отрывая от нее новые куски.
Первого завалил Егор, а второго снял я, даже не останавливая движение.
Надо осмотреть труп военного. Меня манила мысль о боезапасе в карманах бронежилета. Может, патроны не взорвались в огне.
– Прикрой, я посмотрю.
Он настолько обгорел, что уже нельзя разглядеть черт лица. Только развороченный пулей шашлык вместо головы. Присев на одно колено, я похлопал по карманам. К моей радости, внутри отчетливо прощупывались немного загнутые дополнительные магазины к автомату. Жаль только, что его самого нигде не видно. Может, а вертолете. Один за другим я снял с трупа четыре магазина. Два пришли в негодность, явно разбитые то ли осколками, то ли при падении. Только вот выкидывать все равно не стоит, может, хотя бы несколько патронов там еще годятся к стрельбе. Один тут же сунул себе в карман, а второй кинул Егору.