Когда падают звезды
Шрифт:
– И это все?
– Нет. Еще передано мне из Каменного арсенала восемь единиц огнестрельного оружия разных типов с припасами, как-то порох, бумага, свинец на триста выстрелов. С ними научены обращаться мои крепостные: горничная, ее муж, ее сын.
– Следовательно, вместе с вами – четырнадцать человек?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Прямо скажем, немного.
– Но люди отлично подготовлены, спаяны боевой взаимовыручкой, много раз испытаны в деле, – продолжала объяснять Аржанова. – Наши путешествия по Крыму нельзя назвать увеселительной прогулкой. Они попросту опасны. Я беру с собой только тех, кто верит…
– Во что верит? – удивился Веселитский.
– Мне верит. Своим товарищам верит. В силу русского оружия верит. В мудрость нашей матушки верит. Без такового, совершенно особенного доверия, в трудный путь и пускаться нечего.
Вдова подполковника замолчала. Лицо ее приняло выражение задумчивое и строгое. Действительный статский советник правильно истолковал долгое молчание:
– Значит, приключения у вас были?
– Конечно, были…
Однако она не собиралась посвящать Петра Петровича в детали. Неудобно нагружать столь занятого человека лишними подробностями события, уже минувшего. Аржанова ограничилась одной констатацией факта: около города Кафа на их обоз совершила нападение шайка бунтовщиков численностью до сорока человек. К счастью, кирасиры Новотроицкого полка их рассеяли.
В действительности все обстояло гораздо сложнее, и вечером того злополучного дня Анастасия горячо молилась, благодаря святого Николая-угодника, заступника всех российских служивых людей перед Господом Богом…
Собственно говоря, о том, что нападение может случиться, они думали. Повозки в их караване следовали в определенном порядке. Огнестрельное оружие, всегда заряженное, находилось в середине обоза, в трех больших крытых арбах с прорезанными в их боках отверстиями. В общей сложности русские имели сорок два ствола. При передвижении каравана, который внешне походил на купеческий, для охранения впереди и позади него обычно ехали по два всадника, одетые и вооруженные по-татарски.
По бейлику, или земельному владению, рода Яшлав, занимавшему территорию, прилегающую к Бахчисараю и вытянутую на восток вдоль долины реки Качи, они проехали спокойно. Здесь никто и пальцем не посмел тронуть караван, который сопровождали родственники Али-Мехмет-мурзы.
Перед подъемом на Караби-яйлу русские попрощались со своими татарскими друзьями. На земле, принадлежащей роду Барын, их также встретили радушно. Они устроили большой привал на стойбище чабанов и отдыхали там три дня, наслаждаясь целебным горным воздухом, свежайшими бараньими шашлыками и овечьим сыром, что изготовляют пастухи для себя и на продажу.
Столь же приятно провели они время, пересекая Отузскую долину. Населяли ее таты, или потомки греков и генуэзцев, насильно обращенные в ислам турками, вторгшимися на полуостров в 1475 году. Таты были замечательными садоводами. В их обширных, богатейших садах росли самые вкусные в Крыму персики, груши, яблоки, сливы, абрикосы. Урожай летом 1782 года выдался необычайно обильным. Таты трудились не покладая рук на его уборке и обработке и продавали фрукты русским путешественникам чуть ли не по символической цене.
Ни пастухи, ни садоводы политическими переменами в ханстве не интересовались. Тем более не собирались они вступать в отряды Бахадыр-Гирея. В этом смысле донесения Веселитского соответствовали действительности. Население срединной части Крыма осталось глухо к призывам бунтовщиков о свержении вероотступника Шахин-Гирея, о «джихаде», о переходе страны обратно под протекторат Османской империи.
Наблюдая мирные картины, Аржанова и начальник ее охраны секунд-ротмистр князь Мещерский несколько расслабились. Между тем за селениями Бараколь, Кашка-Чокрак и Ак-Мелез сады и плодоносные горные долины постепенно переходили в степь, ровную, безлесую, сухую. Дорога вела к Кафе, которую мятежники сделала своей столицей. Жители всех окрестных деревень поддерживали их.
В тот момент Аржанова, проехав три часа верхом на своем жеребце арабской породы по кличке Алмаз впереди обоза, забралась в арбу, что двигалась посередине. Она сняла фетровый колпак с чалмой, наплечную портупею с саблей, кафтан и улеглась на подушки. Горничная Глафира подала барыне пшеничную лепешку пита и кружку с ключевой водой. Досифей, муж Глафиры, правил парой лошадей, запряженных в арбу. Николай, девятнадцатилетний сын горничной, чистил барские дорожные пистолеты итальянской фирмы «Маззагатти», имевшие названия по особенностям декора: «Тузик» – с собачьей головой и «Мурзик» – с кошачьей головой. Вдруг князь Мещерский резко отодвинул кожаный полог.
– Татары! – крикнул он и указал на плоское пространство, расстилающееся справа от дороги.
Конный отряд мусульман приближался к каравану рысью. Разнообразно одетые аборигены вооружение имели столь же разнообразное: несколько сабель, пики, топоры, длинные дубины. Но нападавших было в три раза больше, чем русских. Купеческий обоз представлялся им легкой добычей, ниспосланной Аллахом.
– Можно только отстреливаться, – сказала Аржанова Мещерскому и широко перекрестилась. – Жизнь наша в руце Божьей! Спаси и помилуй, Господи…
На подготовку к бою оставалось у них минут семь, не более. Кирасиры успели занять места в арбах с прорезями на боках и взять в руки оружие. Досифей, натянув вожжи, поставил повозку как раз на поворот, всем правым бортом к нападающим. Так она очутилась на направлении главного удара, потому что в толпе конников выделился вожак. Он скакал прямо к ней и нагайкой указывал другим, как брать караван в «клещи».
Николай уже прижал к плечу приклад своего знаменитого егерского унтер-офицерского штуцера ручной сборки Тульского завода. Анастасия сказала ему про вожака: «Он – твой». Она знала о великом таланте Николая и надеялась, что сейчас этот талант проявится в полной мере. Стрельбе молодой слуга обучился всего год назад, но стрелял поистине превосходно. А при столкновениях с вольными сынами степей, как давно заметили русские, важно сразу уничтожить их командира и ближайших его помощников. После чего восточных воинов обычно охватывает паника.
Изготовившись к залпу, они приникли к бойницам. Флора навела карабин на толстого татарина, что скакал рядом с вожаком, и считала метры земли под копытами неприятельских лошадей. Подпустить их требовалось шагов на сорок. Но чего стоило неподвижно наблюдать приближение дико орущей конной толпы! Аржанова краем глаза все-таки следила за Николаем. Очень спокоен, сосредоточен, отрешен от окружающего мира был молодой стрелок. «Нет, он не промахнется!» – уверенно подумала она. Затем по ее команде он медленно опустил палец на спусковой крючок.