Когда пируют львы
Шрифт:
– Гомосексуализм?
– Нет, это только шаг в сторону, и ты возвращаешься к прежним проблемам. Когда мужчина спит с другом, он делает это не из-за непреодолимого порыва, а по своему свободному выбору. Каждая дружба особая – она заканчивается по-особому или продолжается неопределенно долго. За ней не стоят цепи, ритуалы или письменный контракт. Не возникает вопроса о том, чтобы оставить всех остальных, нет обязательств, о которых нужно говорить, высказываться и постоянно злорадствовать.
Дафф скованно встал.
– Это одна из немногих хороших вещей в жизни. Который час?
Шон вытащил часы и
– Уже заполночь. Похоже, они не придут.
– Придут. Здесь замешано золото – еще один непреодолимый порыв. Придут. Вопрос лишь в том, когда.
Один за другим гасли огни в долине, низкие зычные голоса зулусов в шурфах стихли, поднялся несильный холодный ветер и шевельнул траву на хребте над «Глубокой Канди». Бок о бок, иногда задремывая, иногда негромко разговаривая, они просидели всю ночь. Один раз у Госпитального холма залаяла собака, к ней присоединились другие. Шон встал, потянулся, посмотрел на долину в сторону лагеря Феррьера и увидел – темная группа всадников промчалась вдоль Натальского ручья и собралась у ближнего берега, прежде чем начать подъем.
– Мистер Чарливуд, у нас гости.
Дафф вскочил.
– Они могут миновать нас и сначала пойти к Джеку и Уистлу.
– Посмотрим, по какой дороге они отправятся с перекрестка. Тем временем надо подготовиться. Мбежане! – крикнул Шон, и из шурфа высунулась темная голова.
– Нкози?
– Ты спишь? Они идут.
В черноте сверкнула белая улыбка.
– Мы не спим.
– Тогда приготовьтесь и ждите моего сигнала.
Пятеро наемников лежали на животе в траве, у локтя каждого – распечатанная коробка с патронами. Шон торопливо вернулся к Даффу, и они опять скорчились у котла.
– Жестянка хорошо видна отсюда. Сможешь попасть?
– С закрытыми глазами, – ответил Шон.
Всадники достигли перекрестка и без колебаний повернули в сторону «Глубокой Канди», все быстрее поднимаясь на хребет. Шон положил ствол на котел и отыскал белую точку-жестянку.
– Каково наше юридическое положение, Дафф? – уголком рта спросил он.
– Они только что пересекли нашу границу, значит по закону они нарушители, – серьезно ответил Дафф.
Одна из первых лошадей переступила через жестянку, и в то же мгновение Шон выстрелил. В тишине утра выстрел прозвучал необычайно громко, и все всадники в тревоге повернули головы к хребту. И тут земля у них под ногами дрогнула, в небо поднялось коричневое облако пыли. До вершины хребта отчетливо донеслись крики.
– Боже мой! – выдохнул Шон, потрясенный масштабами уничтожения.
– Покажем им, босс? – спросил один из наемников.
– Нет, – сразу ответил Дафф. – Хватит с них.
Началось бегство – лошади без всадников, всадники и пешие разбегались по долине. Шон с облегчением увидел, что лежать осталось лишь с полдюжины человек и несколько лошадей.
– Ну что, – сказал Дафф одному из наемников, – это самые легкие пять фунтов, какие вам приходилось зарабатывать. Думаю, теперь вы можете вернуться домой и позавтракать.
– Подожди, Дафф.
Шон показал. Уцелевшие после взрыва достигли перекрестка, и здесь их остановили два всадника.
– Эти двое пытаются их повернуть. Давай поможем им принять решение. Они еще в пределах досягаемости.
– Нет, – возразил
Они наблюдали, как те члены синдиката, что получили урок, поскакали дальше по дороге к лагерям и исчезли; остальные собрались на перекрестке в темную массу.
– Надо было перестрелять их, пока была возможность, – тревожно проворчал один из наемников. – Теперь они возвращаются. Посмотрите на ублюдка, который говорит с ними, как голландский дядюшка. [15]
15
Dutch uncle – строгий наставник.
Всадники спешились, оставили лошадей, развернулись и начали осторожно подниматься по склону. У самых колышков они чуть-чуть задержались и побежали вперед, вырывая по пути эти колышки.
– Пожалуйста, все вместе, джентльмены, – вежливо сказал Дафф, и семь ружей выстрелили. Расстояние было большое, а нападающие бежали пригнувшись и уклоняясь. Вначале пули почти не возымели действия, но как только расстояние стало сокращаться, люди начали падать.
По склону ущелья наискось проходила мелкая донга, [16] и нападающие, добежав, прыгали в нее. Оттуда, из безопасности, они отвечали на огонь людей Шона огнем.
16
Узкое ущелье в Южной Африке.
Пули свистели над механизмами, оставляя яркие шрамы там, куда попадали.
Зулусы Мбежане присоединили к общему смятению свои голоса:
– Пошли на них, нкози. Они близко, пошли!
– Успокойтесь, сумасшедшие, вы не пробежите и ста шагов под этим огнем, – нетерпеливо рявкнул Шон.
– Шон, прикрой меня, – прошептал Дафф. – Я прокрадусь низом, под гребнем, обойду их со стороны и брошу несколько связок динамита в донгу.
Шон схватил Даффа за руку, так сильно стиснув, что тот поморщился.
– Сделай хоть шаг, и я разобью ружье о твою голову. Ты нисколько не лучше черных. Стреляй и дай мне подумать.
Он высунул голову из-за котла, но тут же снова спрятался, потому что в дюйме от его уха о металл ударилась пуля. Шон посмотрел на свежую краску перед носом, слегка нажал плечом – котел покачнулся. Он поднял голову и увидел, что Дафф смотрит на него.
– Мы вместе спустимся и забросаем их динамитом, – сказал Шон. – Мбежане и его кровожадные язычники покатят перед нами котел. Остальные джентльмены прикроют нас, и мы все проделаем великолепнейшим образом.
Шон вызвал зулусов из шурфов и объяснил им задачу. Они хором выразили согласие и, толкаясь, разместились вдоль котла. Шон и Дафф затолкали под куртки гранаты и запалили каждый по короткому фитилю.
Шон кивнул Мбежане.
– Где дети зулусов? – запел Мбежане, задавая пронзительным голосом ритуальный риторический вопрос.
– Здесь, – хором ответили воины, налегая на цилиндр.
– Где копья зулусов?
– Здесь!
– Яркие ли копья у зулусов?
– Ярче солнца!
– Голодны ли копья зулусов?