Когда поцелуя мало
Шрифт:
Попытка определить неуловимый запах прервалась отвратительным визгливым звуком. Мышцы, которые она с трудом расслабляла, немедленно напряглись, и ее пронзила боль.
– М-м-м…
– Держись, я сейчас вернусь.
Она замерла, едва дыша, пока не утихла боль, и очень осторожно посмотрела в ту сторону, откуда раздался его голос.
Люсьена Грея нигде не было видно, однако дверь лодочного домика, висевшая на ржавых петлях, была открыта.
– Сейчас не самый подходящий момент для осмотра достопримечательностей, –
– Выглядишь ужасно. Ты потеряла сознание?
– У меня упало кровяное давление.
– Ты упала в обморок.
– Умник, – буркнула она, и, заметив, что он держит в руке молоток, добавила: – Собираешься меня прикончить?
– Не искушай, – хмыкнул он и убрал руку с ее лба. – Ты заставила меня немного забеспокоиться. – И он переключил внимание на доски, в тисках которых застряла ее нога.
– Сожалею об этом, просто у меня сегодня несколько неудачное утро.
– И тут тебе некого винить, кроме самой себя. Вроде ты обещала, что больше меня не побеспокоишь.
– Я не беспокою!
– Ты это серьезно?
– Да. Нет… То есть я шла в деревню.
– Деревня в противоположном направлении.
– Через этот лес проходит общественная тропинка. И я хотела оставить на заднем крыльце твоего дома горшочек с медом и немного клубники. Как вдруг заметила, в каком состоянии лодочный домик.
– А почему тебя это волнует?
– Такая я вот беспокойная, – выдавила она сквозь зубы, стиснутые от боли.
– Ты вторглась на чужую территорию. И причинила еще больший ущерб.
– Ой, да ладно. – Она перешла на шепот: – Там есть… вода… в моей корзинке.
– А это не навредит?
– Мое кровяное давление.
Люсьен молча достал из корзинки бутылку с водой, подложил одну руку ей под голову, приподнимая ее, чтобы помочь попить. Длинные прохладные пальцы, запутавшиеся в ее волосах, оказались лучше любого обезболивающего, но, испугавшись, что он приподнимет ей голову, она предупредительно пискнула:
– Нет.
– Ты думаешь, у тебя травма спины?
– Нет. Возможно.
Люсьен кивнул. Но не убрал руку из-под головы, когда поднес бутылку к ее губам. Поскольку она лежала на спине, большая часть воды стекала по ее лицу и шее.
– Хватит? – спросил он, когда она остановилась перевести дыхание.
– Да.
– Скажи мне, если захочешь еще.
Он поставил бутылку на пол, а потом, желая убрать руку, резко дернул ее за волосы, в которых запутался ремешок от часов.
– Прости, – пробормотал Люсьен, выпутываясь.
– Ничего. Зато я забыла о боли в ноге.
– Значит, все не так уж плохо.
– Все плохо только с моей ногой, – пробормотала девушка, но он уже занимался досками, в которых застряла ее нога.
– Дерево здесь гнилое. Тебе повезло, что не провалилась целиком.
– Я рада, что ты так думаешь. – Он уже стучал молотком, расширяя проем. – Ты понимаешь, что разрушаешь здание, внесенное в список Всемирного наследия, – не унималась она, правда, больше для того, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, кроме боли. – И ключевое здесь слово «старый». У него есть история.
– Это старый гниющий лодочный домик, который следовало бы снести до того, как он рухнет.
– Снеся его, владелец попал бы в огромные неприятности.
– Ты серьезно? Что такого особенного в этом домике?
– Он был спроектирован каким-то знаменитым архитектором девятнадцатого века, другом Хартфордов. Их вечеринки по выходным были… – ее накрыла волна боли, и она впилась ногтями в ладони, – легендарными.
– Опять легендарное. Я слышал, здесь жила легендарная семья.
Альма что-то рассказывала. Значит, он спрашивал.
– О? Может быть, «печально известный» – лучшее слово, чтобы описать лодочный домик. Ходят слухи, будто титулованные и знаменитые люди предавались в нем внебрачным интрижкам, а в спальне зеркальный потолок.
Сколько времени прошло с тех пор, как Люсьен вызвал скорую?
На веранде появилась высокая фигура в зеленой форме парамедика.
– Что здесь произошло?
– Я наступила на гнилую доску, упала и сильно ударилась спиной и головой.
– Ясно.
Медик опустился на колени рядом с Жимми.
– Здравствуйте, мисс. Меня зовут Радж. А это мой помощник, Джулс. Как мне обращаться к вам?
Жимми испытывала неловкость всякий раз, когда люди впервые слышали ее имя, но медикам нужны подробности, поэтому она собралась с духом:
– Меня зовут Жимолость Роуз.
Парамедик взглянул на Люсьена, подозревая, что травма головы несколько серьезней.
– Все верно, – кивнул Люсьен.
– Многие предпочитают сокращенный вариант и называют меня Жимми.
– Хорошо, Жимми. Джулс измерит вам давление, а я пока заполню бумаги. Вы здесь живете?
– Нет. – Она протянула руку, чтобы Джулс смог надеть манжету. – Я живу по соседству.
Джулс измерил ей давление, Радж продолжал сыпать вопросами: дата рождения, аллергия на лекарства и не только.
– Вы живете одна?
– Да.
– Серьезно? Никаких кошек?
От нее не ускользнуло то, что Люсьен считает ее сумасшедшей кошатницей, разводящей в саду сорняки. В семнадцатом веке ее, вероятно, утопили бы в деревенском пруду как ведьму.
– Раджа не интересуют четвероногие компаньоны, мистер Грей. Его беспокоит, как я справлюсь после больницы.