Когда погаснут все огни
Шрифт:
— Что? Да я никогда…
Вера оборвала мою речь жестом руки, и я увидел, что у нее красные отметины на запястьях.
— Откуда это?
— Это ты, пока я тебя будила. Ты схватил мои руки и чуть не оторвал их.
— Я не понимаю, как так. Верочка, прости, я не хотел, я…
— Егор, довольно! Я не хочу сейчас говорить. Иди в гостиницу, там уже все ждут, — смахнув слезу, сказала Вера и вышла из машины, оставив меня в недоумении.
Я посмотрел на свои руки. Что за чертовщина? Я же видел их лежащими на земле в странном состоянии или это всё был сон? Спохватившись, выбежал вслед за
— Здравствуйте, паспорт, пожалуйста, — встретила меня миловидная девушка с уставшим видом, — проходите, пожалуйста, в свой номер, — вручив в руки ключ-карту, — второй этаж, направо.
— Угу, спасибо, — кивнул я головой и проследовал в пункт назначения.
В номере я обнаружил Лысого вместо Веры.
— Она взяла номер одиночный, Джон в другом крыле, если чё, — не отрывая взгляда от экрана смартфона, сказал Лысый, опережая мои вопросы.
— Где мы? — ощущая себя абсолютно потерянным во времени и пространстве, спросил у Лысого.
— В Петрозаводске. Мише нужно выспаться.
— Слушай, ты ничего странного не заметил? — спросил я, и Лысый поднял на меня внимательный взгляд.
— Ничего, кроме того, что ты спал как убитый всю дорогу. Это минимум странно. У тебя всё в порядке? Вид у тебя подавленный, — сказал Лысый.
Я пожал плечами в ответ, не зная, что сказать. Мне бы самому разобраться, что это было. Пугать друзей, и срывать поездку было нельзя.
— Хотя, чего я спрашиваю, — хмыкнул Лысый, — судя по тому, что Верочка отправила тебя в номер со мной, это уже говорит о многом. Чем ты её так обидел?
— Не знаю, — фыркнул я, и пошёл в ванную комнату.
Плечо страшно зудело и ныло, что я в нетерпении снял футболку, обнаружив источник дискомфорта — распухшее красное пятно с большой чёрной точкой по центру, точно здоровенная заноза. Попытался её подковырнуть, но сделал только хуже. Эта штука немного ушла внутрь. Похоже, когда ворона сиганула мне на плечо, то загнала эту хрень.
— Лысый, у тебя есть пинцет? — крикнул я из ванной.
— Есть, а что? — отозвался он.
— Да занозу поймал. Дашь, пожалуйста?
Через минуту, друг протянул мне в дверную щель вожделенный инструмент.
— Может, помочь? — спросил Лысый.
— Не, я сам.
Полчаса я пытался справиться с проблемой, но заноза уходила всё глубже. Эта хреновина была слишком гладкой и подозрительно напоминала коготь или жало пчелы гиганта. Но, разве такое возможно? В последней попытке извлечь её из раны, меня как молнией ударило, и в этой вспышке перед глазами появилась воронья морда. В голове раздался щелчок и я сполз по стене, очнувшись сидя на полу. Пинцет валялся рядом. Хотел взять его, но руки онемели так, что я поднять их не мог.
— Это мой подарок. Не теряй его, — раздался голос прабабки.
Я не мог повернуть шеей, только глазами вращал по сторонам в поисках источника голоса.
— Лысый, — промычал я, еле ворочая языком, — Лысый…
— Что? — донеслось из комнаты.
— Помоги, —
— Ты чего, Князь? Что случилось? — поднял меня за руки с пола Лысый, и меня резко отпустило. Будто и не было ничего.
— Не знаю, чего-то хреново стало. Плечо… — глянув на него, я замолчал, потому что оно было абсолютно в порядке. Никаких следов занозы.
— Ты к врачу давно ходил? Может давление? Занозу достал? — сыпал вопросами Лысый.
— Я в порядке. Спасибо, брат. Видать нервное это, — отмахнулся я, пытаясь понять, что это было. Но, ничего не было. Я схожу с ума что ли? Или… а что «или»?
— Вот поэтому я и не женился ещё. Кровь вашу пьют, а потом от избытка кровоточат и требуют ещё больше, — попытался пошутить он, но шутка не зашла.
— Слушай, раз мы с тобой в одном номере, пойдем, обсудим сюжет фильма. Я в тетрадь набросал идеи, оценишь, подправишь может что-то, — предложил я, не желая больше обсуждать мои отношения с женой и состояние здоровья.
Пока Лысый с интересом вчитывался в мои записи, я всё думал о происходящем и уснул, провалившись в темноту без ночных видений. А открыл глаза уже от того, что друг сообщил об отъезде. Загрузившись в машину, мы тронулись в путь. Вера вела себя очень отстранённо, и сидела вместе с Катей, которая время от времени бросала на меня осуждающий взгляд. Джон пересел на переднее сиденье с Михой, рассказывая о своей крутой жизни в Америке, а я сидел с Лысым. Я не знал, как начать разговор с Верой, хоть она и сидела напротив меня.
Плечо по прежнему ныло, хоть там и не было никаких следов того, что мне привиделось в ванной гостиницы. Всю дорогу, с перерывом на заправку, туалет и кафе, Вера держалась рядом с Катей, включив игнор в мою сторону, что меня сильно удручало. Я был без вины виноватым. Не знаю, в курсе ли другие, кроме Кати, которая явно знала о следах на запястьях Веры. В отличие от моего плеча, синяки на её руках были настоящими. Вера надела кофту с длинным рукавом, умело скрывая их от посторонних взглядов, но я увидел, что они есть, потому что смотрел только на её руки, не в силах посмотреть в глаза.
Весь путь я старался отвлечься на сюжет, сочиняя и дополняя его деталями. Лысый охотно помогал мне в перерывах между сном и перепиской в соцсетях. Я пытался сосредоточиться, но невольно возвращался к воспоминанию из видения.
В детстве я очень боялся свою прабабку, и видел её в последний раз лет в семь. Тогда она мне подарила странный кулон на верёвочке, что-то вроде клыка или когтя. Помню, как мы сидели на лавочке, как она развернула в старых сморщенных руках тряпичный свёрток, и повторяла, чтобы я запомнил её наставления. Это была наша последняя встреча. Тогда я ещё не знал, что родители погибли, и меня ждёт череда приёмных семей и детских домов. Естественно, что я потерял подарок прабабки, и многое стёрлось из моей памяти. Мой детский ум выработал защитный механизм, постоянно погружая меня в фантазии, стирая грань настоящего, смягчая жесть, в которую окунала меня жизнь. А став взрослым, к фантазиям прибавились амбиции. А потом, что-то щёлкнуло и поломалось внутри. Будто лампочка сгорела, а заменить её было нечем. Так я попал в реальность, где оказался на краю, рискуя потерять всё, что мне дорого.