Когда погаснут все огни
Шрифт:
Мы пошли по намеченному маршруту через переправу к Сейдозеру. Начал моросить мелкий дождик, обещая разразиться во что-то более серьёзное. Начало маршрута выдалось не самым приятным, поэтому мы торопились скорее к стоянке, чтобы разбить лагерь и согреться. Температура воздуха для конца августа была странно низкой. Через полчаса пути, мне вообще показалось, что это не дождь, а мелкий лёд бьёт по лицу. Уши, нос и пальцы замерзли, будто мороз их кусает. Помимо неприятной погоды, мне то и дело мерещилось какое-то странное передвижение в кустах.
Иди-и-и, и при-и-и-неси-и нам чёрный камень… — прозвучало мне прямо в ухо, что я дёрнулся от неожиданности, поскользнувшись на скользкой тропинке, упал на задницу. Друзья, щурясь от дождя, с недоумением смотрели на меня. Рыг протянул руку, но я отмахнулся и встал сам.
— Ты чего шарахнулся так? — спросил Мишка.
— Ничего, пошли дальше, — сам не понимая, ответил я, заметив довольный блеск в глазах Джона.
Скотина злорадная. Ну, ничего-ничего.
А между тем, глюки нарастали. Но я упорно игнорировал их. Лес двигался по бокам, точнее, что-то двигалось в нём, но я старался смотреть вперёд. Никто ничего не замечал, кроме меня. Боковым зрением, я наблюдал, как между деревьев мелькают чёрные фигуры. Ощущал неприятным покалыванием на коже, как внимательно они глядят на нас. Будь у меня шерсть, она бы уже стояла дыбом.
— Рыг, ты ничего странного не заметил? — тихо спросил я, кивнув на лес. Но тот также молчаливо покачал головой, мол, ничего.
— Ты чего такой молчун? — стараясь отвлечься, спросил я.
— Молчанье — золото. Говорить только по делу нужно, — ответил он.
— Ясно, — вздохнув, я перевёл взгляд в то место, где мне вновь мерещилась тёмная фигура. И решил посмотреть глюкам в лицо, ибо игнорировать это дурацкое наваждение уже не было терпения.
Между деревьями стояло нечто уродливое, со свисающими мокрыми чёрными клочьями длинной шерсти. Оно было бесформенным, в том смысле, что непонятно где голова, а где тело. Но у этой штуки были глаза и рот, который неестественно начал открываться. Я зажмурил глаза, и видение рассеялось как дым.
— Просто не смотри на них, — тихо сказал мне Рыг.
— Так ты видел? — я буквально ощутил, как мои брови поползли на затылок от удивления. Это было облегчением, что не один я наблюдаю лютую хреновину, но тут же пришло осознание, что в этом нет ничего хорошего.
— Можно много чего видеть, но не давать, чтобы видения завладевали твоим разумом, — угрюмо ответил Рыг.
Я оглянулся назад. Друзья хмуро шли за нами, щурясь от дождя. Но, явно, никто не заметил того, что видел я.
— А это… ну, эти хрени, что это? — не зная, как правильно задать вопрос, тихо спросил у шамана. Теперь он мне уже не казался липовым, он точно что-то понимал.
— Всё в твоей голове. Ты видишь то, что хочешь видеть. Ты открыл им свой разум своим желанием, — ответил он.
Ничего себе предъява, сам я значит,
— А ты, почему их видишь? Не могут же у нас быть одни глюки на двоих, — громким шепотом, спросил я.
— Я их не приглашаю в свою голову, — усмехнулся шаман, — но, вижу, если хочу.
— Так, ты же сказал, что увлекаешься мифологией. А говоришь как будто ты шаман, — нервно усмехнулся я, встретив серьёзный взгляд серо-голубых глаз парня.
— Мой дед был нойдом. И прадед тоже, — вздохнул он. — Это серьёзная ноша, от которой я отказался, но кровь и род берут своё, хочешь ты этого или нет.
— Что вы там шепчетесь? — спросил Лысый, направляя на нас камеру из-под дождевика.
— Эй, ребят, — испуганно сказала Вера, обратив на себя всё внимание, — там что-то… — она показала в лес дрожащей рукой, не закончив фразу.
В чаще с громким хрустом промелькнуло что-то большое и тёмное. И лес, будто замер, и дождь прекратил свой монотонный шум. Всё мы устремили свои взгляды в чащу. Треск раздался вновь. В этот миг, я буквально слышал, как бьётся сердце. Неужели глюки стали реальностью?! Тёмная, мохнатая туча, сквозь ряды огромных сосен с громким треском двигалась на нас.
— Медведь! — глухо крикнул Джон, схватив Веру за руку, и со скоростью молнии промчал мимо нас вперёд, пока мы ловили ртом воздух от неожиданности.
Хозяин леса выскочил из чащи, мчась на нас с угрожающим рёвом. Миха с Катей, Лысый, я и шаман, машинально включили пятую скорость, бросившись прочь, вслед за Джоном с Верой.
Во время бега с препятствиями, пока ветки хлестали по лицу, мозг судорожно вспоминал о том, что нужно было действовать иначе. Нельзя было так бежать, ведь теперь мы добыча! Забавно то, что я бежал от медведя с внутренней радостью, что это не те мохначи, а всего лишь зверь.
Всего лишь… а-ха-ха…
Осознание того, что мы удирали от хищника, пришло позже. Не знаю, сколько мы пробежали, но сил дышать уже не было. Казалось, я сейчас выплюну лёгкие. Лес кружился вокруг нас, как дикая карусель. А медведь будто играл с нами, гнал нас, хотя мог уже давно разодрать.
В воздухе раздался оглушающий выстрел, и мы, кто упал на землю, кто пополз по ней, крутили головами по сторонам. За ним раздался второй залп!
— Эй! — послышался грубый мужской голос. — Эй, вы!
— Это он нам? — спросила Катя, измазанная в грязь, задрав голову, прислушиваясь к голосу.
— Эй! Ау! Медведь ушёл! Идите сюда! — хрипло откашлявшись, сообщил голос.
— Мы здесь! — крикнул Миха сквозь отдышку сиплым голосом.
В чаще раздался хруст веток, послышалось шуршание листвы на кустах, и к нам навстречу вышел здоровый мужик с ружьём на плече.
— Вставайте и идите за мной, — скомандовал он.
— Спасибо, — опираясь руками на колени, выдохнул Мишка.
— А вы кто? — спросила Катя, отряхиваясь от налипшей к одежде листвы и веток, сквозь отдышку.