Когда погаснут все огни
Шрифт:
— Верно, брат, — выдохнул весь накал я.
— Я пойду договариваться о переправе. Ты говорил, чтобы я напомнил тебе про шамана по приезде, а я забыл, — сказал Лысый.
— Точно, — сев на кровать, я потер лицо рукой, и достал телефон. Набрал номер, но в трубке была тишина. Ни гудков, ничего.
— Выйди на крыльцо. Хозяин говорил, что там сеть хорошо ловит, — посоветовал Лысый, затягивая шнурки на кроссовках.
Последовав его совету, я простоял на улице минут пятнадцать, ожидая ответа абонента, но тот упорно не брал трубку. А мне позарез
Меня охватило бешенство, граничащее с унынием. Это ощущение, как ураган, налетело на мой “внутренний сад“, который я изо всех сил пытался сберечь. То единственное, что вселяло мне веру в себя, давало силы двигаться дальше. Самое хрупкое в моём мужицком сердце. Аленький цветочек чудовища. Этот ураган вырывал с корнями то, что мне дорого, когда я пытался справиться с ним.
Пр-р-редатели, — вновь раздался голос в сознании, и я, стоя как заворожённый, погруженный в пучину отчаянья, резко очнулся.
Голос затихающим эхом удалялся, оставляя колючий осадок в сознании. Что-то странное происходит со мной, но это не повод останавливаться.
Я им покажу чего я стою! Я им всем докажу!
Вера вновь засмеялась, и меня передёрнуло от её заливистого смеха. Я люблю её, но сейчас она вызывала во мне гнев. Нужно успокоиться… остыть. Я закрыл глаза, и глубоко вздохнул прохладный, влажный воздух. Открыл глаза от того, что над головой что-то пролетело. Напротив меня, качаясь на ветке дерева, сидела ворона, хитро поблескивая глазами.
— Ну, чего тебе надо? — спросил я.
Ворона покрутила головой, пристально разглядывая меня, что под её взглядом невольно пробежали по телу мурашки.
— Чего вылупилась? Кыш! — рявкнул я, взмахнув руками. Но, ворона не испугалась, а лишь странно вытянула шею вперёд, и словно прищурилась. В глазах её вспыхнуло угрожающее выражение.
В мыслях мелькнула идея, бросить в неё палкой или камнем, но тут же я остановил эти мысли. Зассал… испугался какой-то вороны. Это обычная ворона, не более, успокаивал я себя. Одна часть разума насмехалась надо мной, а другая твердила, что это та самая падла, которая проследовала меня в Москве.
Разве может быть вероятность, что это та самая ворона? Бред!
Но при этом, я смотрел на неё, а она на меня. Почему-то я не решался развернуться к ней спиной и уйти, как нормальный человек. И не нашёл ничего более адекватного, как крикнуть ей: кар!
Чёрная бестия вспорхнула с ветки с криком: тер-р-р-пила!
Что? Я не ослышался? Бред! Смотрел ей вслед, а вдали вновь повторилось, разлетаясь эхом по Ловозеру: тер-р-р-пи-и-ла!
Ворона исчезла чёрной точкой в утреннем тумане, оставив меня в недоумении.
Что
Вдруг, в руках завибрировал телефон, что у меня аж мозги подпрыгнули в черепной коробке от неожиданности. Звонил шаман. Приняв звонок, договорился обо всём, что планировалось. После отбоя, всё также стоял, силясь вспомнить что-то важное. Какими-то рваными кадрами всплывали странные моменты в памяти, от которых холодело всё внутри. Но, собрать картинку мне так и не удалось. Плюнув на странные ощущения, развернулся к дому, и за спиной тихим рокотом раздался безликий шёпот: вер-р-ни чёр-р-рный камень…
Глава 5
Уже через час, мы плыли по Ловозеру, к перешейку, ведущему до заветного Сейдозера. Нам попался болтливый капитан катера (так он себя обозначил, презренно фыркнув на обозначение — катерист), который всю дорогу рассказывал о своём родном крае.
— А знаете ли вы, что мы находимся в самом сердце Кольского полуострова? Это четвёртое по величине озеро в России, окружённое Ловозёрскими тундрами! Между прочим, самыми древними на этой планете!
Никто и не спорил, а лишь с интересом разглядывали пролетавшие мимо пейзажи гор и лесных массивов, что казалось, с не меньшим интересом наблюдали за нами.
— В Ловозеро впадает пять рек, а вытекает одна — Воронья! — стоя у руля, кричал он сквозь шум волн и мотора.
Меня аж передёрнуло. Воронья, чтоб его. Может в этом есть символизм? Или меня совсем плющит уже?
— Он мне напоминает пластилинового медведя из мультика про Россию, который вечно начинал рассказ с фразы: а знаете люди? — сказал мне Миха, кивнув на капитана.
— Мультики пластилиновые смотришь? — хохотнул я.
— Смотрю с племянницей. Между прочим, интересно, — закатив глаза, ответил он.
Лысый был занят съёмкой, а Джон с важным видом слушал рассказ. При каждом направлении камеры Лысого на него, тот горделиво выпрямлялся, словно позировал.
— Хотя это не совсем правильное название. Древние саамы дали ей название Кордайок, что дословно переводится как река Ворона, — увлечённо, с упоением, продолжал капитан.
— И много здесь саамов живёт? — как-то неуверенно раздался вопрос Веры, и капитан задумчиво почесал свой ус.
— Не мало. Разъехалось много по городам. Нельзя свой край им покидать надолго, — заключил он, заметно став грустным.
— Почему? — изумилась Вера.
— Потому что уносят за собой силу, данную для защиты, — сердито буркнул капитан.
— От кого? — побледнело и без того белое лицо Веры.
— Какая ты любопытная девочка, — поправив кепку, сказал капитан, окинув Веру внимательным взглядом. — Есть тут такие мазурики, с которыми лучше не встречаться. Раньше их было мало, а теперь развелось нечисти. Управы на них не наберёшься. Встретите вдруг этих, — капитан скривил лицо, изображая горбатое косматое чудище, — то сразу без раздумий огрейте чем потяжелее и бегите.