Когда появляются призраки

Мезенцев Владимир Андреевич

Атмосферные вихри еще далеко не раскрыли всех своих секретов. Воздушный смерч-джинн во многих своих проявлениях продолжает оставаться пугающим призраком из мира непознанного. Но пытливая человеческая мысль уже ставит себе на службу и это природное явление. Речь идет о том, что теперь созданы технические устройства, в которых с большой пользой работают мощные вихри. Например, в одной из таких машин при помощи плененного джинна можно получать из окружающего воздуха потоки его с резко различной температурой: скажем, +50 градусов и —50 градусов.

Демоны моря

А

теперь о других собратьях джиннов.

...Караван путешественников пересекал великую североафриканскую пустыню Сахару. Стоял полуденный зной, который, казалось, стремился растопить все вокруг — и перегретые песчаные холмы, и верблюдов, медленно шагающих по ним, и само небо.

Вокруг была давящая тишина, словно природа, затаившись, ожидала чего-то необычного, пугающего. И неизвестное пришло. В раскаленном воздухе послышались высокие, чарующие звуки. Они приходили откуда-то сверху и таяли, попадая будто бы в песок.

— Не к добру эти песни, — сказал проводник. — Ставьте шатры!

Не прошло и четверти часа, как клубы пыли закрыли солнце. Задыхались люди и животные. Воздуха не хватало. Казалось, он улетел вместе с красновато-бурой мглой, совсем закрывшей горизонт.

Скоро налетел яростный «огненный ветер». Люди покрылись плащами с головой, прижались к земле и верблюдам, боролись с удушьем. Песчаная пыль набивалась в уши, рот, нос, глаза. От песка и высокой температуры, доходящей до 50 градусов, многие теряли сознание.

Самум! «Отравленный», «ядовитый» ветер пустыни. С давних времен он овеян мрачной славой. Сохранилось немало рассказов о том, как самум губил целые караваны. Ему приписывают гибель пятидесятитысячной армии древнеперсидского царя Камбиза, завоевателя Египта. А в 1805 году, по свидетельству многих авторов, самум засыпал песком огромный караван, состоящий из двух тысяч человек и тысячи восьмисот верблюдов.

Наверное, такие рассказы преувеличивают опасность песчаных бурь, но несомненно самум очень опасен. Мелкая песчаная пыль, которую несет с собой ветер, проникает в уши, глаза, в носоглотку и легкие. Знойный ветер сушит кожу, воспаляет ее, вызывает мучительную жажду. В наши дни, когда пустыни пересекают автомобильные дороги, когда по всем направлениям проложены трассы воздушных магистралей, опасность прежних путешествий по караванным тропам великих пустынь уже не грозит путешественникам. Но, как и прежде, очень опасны спутники самумов — песчаные вихри. Этот любопытный и далеко не безопасный феномен великих пустынь Азии и Африки достигает порой огромных размеров.

Горячий песок нагревает воздух до пятидесяти и более градусов тепла, и он с силой устремляется вверх. Если при этом соседние участки по какой-либо причине окажутся нагретыми в меньшей степени, то здесь начнется опускание более холодного воздуха сверху и образуется завихрение. Поднимаясь по спирали, воздух увлекает за собой тучи песка. Возникает огромный вращающийся песчаный столб. Сметая все на своем пути, он несется вперед, становясь все выше и толще. Бывает, что такие джинны пустыни путешествуют группами. Часами они, шипя, кружат по пустыне, сталкиваются, рассыпаются, рождаются вновь. И вряд ли разумно попадаться на их пути!

...В древних японских сказаниях существует демон моря — один из самых свирепых небожителей. В часы разбоя он летает над морем, высматривая своим единственным огромным глазом, глазом циклопа, очередную жертву — изнемогающий в борьбе с волнами корабль.

Грозно море в такие часы. Огромные беснующиеся волны, часто величиной с трех-четырехэтажный дом, носятся по морским просторам. Они поминутно сталкиваются друг с другом, вода кипит, как в котле. Завывание и свист ураганного ветра, грохот сталкивающихся волн, раскаты грома — даже бывалые люди теряют в такой обстановке уверенность, чувствуют себя ничтожными перед стихией.

Демоны моря, порождающие страшные ураганы, любят тепло — они посещают только районы южных широт. В Северном полушарии это Антильские острова и Карибское море, Бенгальский залив и Аравийское море, Филиппинские острова и Южно-Китайское море в Тихом океане. Ураганы Антильских островов нередко захватывают Мексиканский залив и временами южное побережье США (Флориду). В Южно-Китайском море они доходят до берегов Японии.

В Южном полушарии родина тропических ураганов — районы Гебридских островов и острова Самоа в Тихом океане, а также острова Зеленого мыса и район Маскаренских островов (у Мадагаскара) в Индийском океане.

Ежегодно в среднем возникает не менее 70—80 тропических цик-клонов.

У берегов Азии тропические циклоны носят название тайфунов («тай~фун» — «большой ветер»), филиппинцы их именуют «бакнос», а у берегов Австралийского материка ураганы — это «вилли-вилли». Но у всех этих ветров, несмотря на разные названия, одинаково жестокий нрав.

Тропический ураган чувствуется в природе за много часов до того, как налетит первый порыв бешеного ветра. Издалека доносятся звуки, напоминающие стенанье и детский плач, словно и в самом деле «демон моря» предупреждает о своем появлении. Небо начинают закрывать облачка необычного цвета. В воздухе разливается духота. Звери скрываются в норах. Птицы или забиваются в гнезда, или перелетают с места на место, резкими криками выражают свое беспокойство. Природа замирает перед взрывом.

Вот как описал эту картину известный английский писатель Джозеф Конрад:

«Заходящее солнце — угасающий коричневый диск с уменьшенным диаметром — не излучало сияния, как будто с этого утра прошли миллионы столетий и близок конец мира. Густая гряда облаков зловещего темно-оливкового оттенка появилась на севере и легла низко и неподвижно над морем — осязаемое препятствие на пути корабля. Судно, ныряя, шло ей навстречу, словно истощенное существо, гонимое к смерти. Медный сумеречный свет медленно угас; спустилась темнота, и над головой высыпал рой колеблющихся крупных звезд; они мерцали, как будто кто-то их раздувал, и казалось — нависли низко над землей».

Постепенно усиливалось волнение моря. Внезапно с яростью налетел ветер...

Затрепетала слабая молния; казалось, она вспыхнула в глубине пещеры, в темном тайнике моря, где вместо пола громоздились пенящиеся гребни.

На один зловещий ускользающий миг она осветила рваную массу низко нависших облаков, очертания накренившегося судна, черные фигуры людей, застигнутых на мостике; они стояли с вытянутыми шеями, словно приготовлялись боднуть и в этот момент окаменели. Затем спустилась трепещущая тьма, и наконец-то пришло настоящее.