Когда поют и танцуют
Шрифт:
– О, конечно.
– Сами-то вы путешествовали?
– Да вот... ездила в Европу. Правда, не очень далеко.
– Я исходил пешком чуть не все европейские страны и всегда окупал любое путешествие.
Ей не хотелось расспрашивать, каким именно образом, но она была под впечатлением, потому что сама за границу ездила лишь однажды - во Францию.
Мистер Кэрри, оказывается, рос сиротой, воспитывался в детском доме.
– И это вовсе неплохое начало, мисс Фэншоу, нам всем там было очень хорошо. По-моему, память мне не изменяет. Мы жили
Образование, по его словам, он получил не ахти какое, мозги у него хорошие, но работали всегда с неполной нагрузкой.
– Неиспользованные ресурсы.
– И он ткнул себя пальцем в лоб.
С ним оказалось так легко говорить, у нее никогда так легко не завязывался разговор с незнакомым, вообще ни с одним мужчиной. Безупречная, приятная вежливость сочеталась у мистера Кэрри со столь же приятной непринужденностью, и она решила, что ему сам бог велел тут остаться, у него хорошие манеры, и он явно здесь ко двору.
Лицо у него было самое что ни на есть обыкновенное, и слава богу, но что-то в нем все-таки было ненастоящее, как будто она видела его на экране кино. Но все равно, она уже себе представила, как он будет каждое утро сидеть тут на кухне, завтракать, а потом, надев шляпу с вставленным за ленту перышком, уходить на работу.
– Вещи у меня довольно громоздкие.
– А что именно...
– У меня две работы, мисс Фэншоу, я, так сказать, многостаночник. Удивляетесь? Мне всегда жаль хоть минуту терять даром, у меня огромные запасы энергии.
Она заметила, что из ноздрей и ушей у него торчали пегие пучки волос, и прикинула, подравнивает ли он их, когда ходит в парикмахерскую стричься. Она понятия не имела, как это принято у мужчин.
– В общем-то, моя работа отчасти сезонная.
– Сезонная?
– Да. В сырую ветреную погоду, без какой не обойтись на наших английских берегах, ну, и, конечно, зимой, я занимаюсь только моющими средствами.
Он быстро огляделся, как бы выясняя, где ее порошки, мастики и щетки и что еще ей может понадобиться.
– Вам, наверное, понадобится подсобное помещение? Кроме самой комнаты?
Мистер Кэрри встал из-за стола и начал убирать посуду. Она смотрела на него с изумлением. Ошибся адресом, уже успел с ней позавтракать и вот - как близкий друг - помогает убирать со стола.
– Чердак у меня очень большой.
– Высоко, неудобно...
– А-а...
– А мне приходится беречься. Нельзя напрягать спину. Не подумайте, что я больной, мисс Фэншоу, спешу успокоить, вы не берете в дом инвалида. Нет-нет. Я для своих лет исключительно здоровый человек. А все потому, что у меня такой активный образ жизни.
Она подумала о том, как ему приходится стучаться во все двери подряд, ходить из дома в дом. Правда, летом он чем-то другим занимается.
– Как говорится, сама выносливость, редкая закалка.
Она подумала про скаковых лошадей и стала гадать, был ли он женат, Она сказала:
– Тогда, может, чулан под лестницей, рядом со счетчиком...
– Чудно.
Он насыпал в мойку ровно столько порошка, сколько нужно; он уже расстегнул и засучил рукава, а пиджак его висел на крючке у входа. Его жилистые руки поросли густым волосом. И в голове у нее завертелись десятки вопросов, потому что, хоть вроде он много о себе рассказал, осталась еще бездна неясностей.
Оказывается, он уже приезжал сюда по работе и влюбился в этот город.
– Я не мог его забыть, мисс Фэншоу. Я найду там свое счастье, так я себе говорил. Этот город прямо для меня создан. Понимаете?
– Вот вы и приехали.
– А как же. Я знаю, куда ехать, где я смогу развернуться. Я всегда прислушиваюсь к своему внутреннему голосу. Мне надо было приехать.
– Городок-то у нас маленький.
– Зато тонкая публика.
– Но все же, я вот думаю... у нас такой короткий сезон, только июль и август...
– Да?
– Может, вам это не подойдет, ну... для летней работы?
– Нет, мисс Фэншоу, мне это подойдет, я такие вещи всегда взвешиваю, знаете, тщательно взвешиваю.
Она не стала дальше расспрашивать, только сказала:
– Ну, теперь-то зима.
– Конечно. Но я буду, если позволите так выразиться, вспахивать свое второе поприще, В таком городе с дамами, вроде вас, мисс Фэншоу, в таких домах, с такими удобствами открываются бесконечные возможности, просто бесконечные.
– Для сбыта э... моющих средств?
– Именно.
– Понимаю.
– Вот ведь для вас это дело чести, правда? Я же вижу.
Он обвел рукой всю ее кухоньку, разбрасывая хлопья пены, и она увидела его глазами чистые окна, сверкающие краны, белоснежную раковину. Что верно, то верно, чистота для нее была делом чести. Мама требовала с нее чистоту. Вдруг она услышала собственный голос:
– У меня только две недели, как мама умерла.
Она совсем забыла, что уже ему говорила про это, и вдруг до нее опять дошло, показалась немыслимой пустая комната, которую она собралась сдать мистеру Кэрри, ей стало совестно, и на глаза навернулись слезы. Что сказала бы мама про то, что чужой человек, как ни в чем не бывало, моет у них посуду, и вообще про это сомнительное знакомство?
"Лучше б ты у меня спросила, Эсма, ты чересчур доверчива. Лучше б ты у меня спросила".
Через два дня после похорон она встретила в аптеке миссис Бикердайк с виллы "Сирень", и та шепнула, что "помогает тем, кто понес утрату", и Эсма поняла, что имеются в виду спиритические сеансы. Та намекнула, что можно войти в контакт с покойной миссис Фэншоу. Эсма ужаснулась, главным образом при мысли о контакте, о продолжении связи с мамой, но сказала только, что, по ее мнению, мертвых надо оставить в покое.